— Да. Он убил двоих стражников. Один пытался его арестовать, а второй, сменившись с дежурства, просто ел пирог. Он много кого убил.
— Но он же сам стражник!
— Загорло взял его на службу, Букли.
Грохот колес по булыжной мостовой вдруг стал значительно громче. Все стражники внимательно слушали.
— Ты давно в Страже, констебль? — спросил Ваймс.
— Уже два года, сержант, — ответил Букли. — Раньше таскал фрукты на рынке, но эти утренние заморозки… У меня из-за них и спину стало ломить, и в груди колоть…
— А я ничего не слышал об убийствах стражников, — сказал младший констебль Ваймс.
— Это случилось не здесь, юноша. Это случилось очень далеко.
— И вы там были?
— Тех стражников я знал.
И снова атмосфера вокруг фургона изменилась. Никто из стражников не издал ни звука, но незримое «Вот оно что!», казалось, повисло у них над головами.
— И ты приехал сюда, чтобы выследить его? — спросил Букли.
— Вроде того.
— Мы слышали, вы приехали сюда из Псевдополиса, сержант, — сказал Сэм.
— Я много откуда приехал.
— Здорово! — воскликнул Сэм.
— Он убил стражника, который ел пирог? — спросил Фред Колон.
— Да.
— Вот сволочь! А с чем был пирог?
— Свидетели не сказали, — соврал Ваймс.
Это же был старый Анк-Морпорк. Здесь и сейчас гномы были видовым меньшинством и старались не привлекать к себе внимания и не высовываться… ну, хотя не высовываться-то им было совсем не трудно. И в этом Анк-Морпорке уж точно не было забегаловок, круглосуточно торгующих пирогами с крысятиной.
Какая-то мысль явно не давала Букли покоя.
— Они ведь придут за этим типом, которого ты арестовал, — сказал он.
— Хочешь взять отгул на оставшуюся часть ночи, констебль? — спросил Ваймс.
Остальные стражники несколько нервно захихикали.
«Прохвосты, — подумал Ваймс. — Записались в Стражу, потому что жалованье хорошее, работенка не бей лежачего, а тут вдруг трудности, понимаете ли».
— Сержант, а какие обвинения вы собираетесь предъявить задержанному? — спросил Сэм.
— Попытка нападения на стражника. Ты же сам видел его ножи.
— Но ведь это вы ударили его ногой.
— Верно, совсем забыл. Значит, обвиним и в сопротивлении при аресте.
Снова раздался смех. Перед смертью люди готовы смеяться над чем угодно.
«В славную компанию я попал. Я отлично вас знаю, ребята. Предел ваших мечтаний — тихая жизнь и хорошая пенсия. Вы никогда не торопитесь на место происшествия, чтобы к вашему появлению там уже точно ничего не происходило. А самая грозная опасность, которую вы готовы встретить лицом к лицу, — это буйный пьяница или бодливая корова. Большинство из вас даже стражниками-то не назовешь, невзирая на форму. В бескрайнем море приключений вы придонные падальщики, подбирающие то, что больше никому не нужно.
А сейчас идет война, и вы на острие событий. Не примкнули ни к одной из сторон. Банда тупых солдафонов, вот вы кто. Как низко вы пали. Но поверьте, ребята, вы еще подниметесь».
* * *
Минуту или две на Морфической улице было тихо — ни движения, ни звука.
Потом из-за угла появилась карета. Шикарная, запряженная парой лошадей. Вместо фонарей на ней были закреплены факелы, и, когда карета подпрыгивала на булыжниках, языки пламени, казалось, на мгновение повисали в воздухе, окутанные полупризрачной дымкой.
И поскольку от света факелов ничто не могло укрыться, случайный наблюдатель, если бы он там был, мог бы предположить, что богатая обивка кареты имеет глубокий пурпурный цвет. А еще он мог бы заметить, что экипаж слишком уж тяжело оседает на рессорах, будто перегруженный.
Карета остановилась у дверного проема рядом с тем, где совсем недавно произошел арест. Ваймс бы очень удивился, увидев, как из темноты проема на свет факелов вышли две темные фигуры, — он-то полагал, что знает об искусстве оставаться невидимым почти все.
Дверца кареты распахнулась.
— Удивительные новости, милочка, — сказала одна из теней.
— Просто поразительные, дорогуша, — поддержала вторая.
Они скрылись в карете, и та сразу сорвалась с места.
* * *
Когда они подъехали к штаб-квартире, Ваймса ждал сюрприз: как только фургон оказался во дворе, Букли и Зайтс спрыгнули с подножки и мгновенно заперли ворота. Сами, не дожидаясь указаний.
Внутри Колон и Дрынн закрыли ставни на окнах, Дрынн принес из арсенала охапку арбалетов. Все было сделано быстро и очень аккуратно. Просто невероятно аккуратно и быстро, учитывая, о ком шла речь.
Ваймс подтолкнул молодого себя.
— Свари какао, юноша, — велел он. — Не хочу опоздать на представление.
Он сел на свое место и закинул ноги на стол, Колон тем временем провернул ключ в дверном замке, а Дрынн задвинул тяжелый засов.
«Это происходит прямо сейчас, — подумал он. — Хотя ничего такого не было. Вернее, было, но не совсем так. На этот раз заговорщикам с Морфической улицы удалось улизнуть. Их собрание не накрыли. Им не пришлось драться. Когда за окном собралась толпа стражников, они, должно быть, перепугались до оцепенения. Впрочем, они и до этого не слишком-то шевелились. Это же всего лишь обычные горлопаны и бездельники. Из тех, кто толпится вокруг недотепы-оратора и разбегается по переулкам, едва запахнет жареным. Но когда к ним заявились особисты, некоторые погибли, другие пытались отбиваться, и, как всегда, одно потянуло за собой другое… Однако здесь и сейчас никто их не накрыл, потому что один тупой сержант поднял слишком большой шум…
Два разных настоящих. Одно прошлое, одно будущее…
И я не знаю, что произойдет дальше.
Хотя могу догадаться».
— Молодцы, — сказал он, вставая из-за стола. — Продолжайте запирать нас в ловушке, а я пойду доложу старику, что происходит.
Поднимаясь по лестнице, он услышал озадаченное бормотание стражников за спиной.
Капитан Мякиш сидел за столом, тупо уставившись в стену. Ваймс откашлялся и отдал честь.
— Возникли некоторые… — начал было он, но осекся, увидев пепельно-серое лицо Мякиша.
Капитан выглядел так, словно увидел призрака, причем в зеркале.
— Ты тоже слышал новости?
— Сэр?
— Беспорядки в Сестрах Долли, — сообщил Мякиш. — Всего пару часов назад.
«Да, все уже почти началось, — подумал Ваймс, когда до него дошел смысл слов. — Раньше для меня это были лишь названия и без разницы, что когда случилось, — все происходило как будто одновременно. Сестры Долли, ну конечно. Там собрались горячие головы и…»
