— Правильно говорить — Еленой Прекрасной, — машинально поправил Леха.
— Нет уж — Преклассной, — усмехнулся сатир. — Сказок начитался, думаешь, все знаешь. Ан нет. Она нам и документ предъявила, где золотым по серебристому выткано «Елена Преклассная — принцесса, олимпионка и просто замечательная царствохозяйка».
— Верно, у нее платок дивный такой, — подключился к беседе Антип.
— У вас здесь справные девки — красные, а дюже хорошие — прекрасные, — дополнил Фавнус. — У нас же немного иначе, с блатыни, мертвого языка, слово «классикус» означает дословно «образец», следовательно, «преклассная» означает «образцовая», то бишь все при ней. Отсюда середь наших прозваны девки «классными», а самые крутые-прекрутые — «преклассными», вот и вся архимедика. Про таких красотуль в нашей стороне и молвят «Кентавра с галопа осадит и в портик залитый войдет».
— Ладно, поехали дальше, — судорожно махнул рукой Круглов на мудреные речи сатира.
Фавнус прокашлялся и продолжил:
— А потом плюнули мы тебя искать и полезли вниз, уж больно трясло Останкину гору. А пока спускались без тебя, да без веревки, да с этими дремучими жителями леса, — сатир вновь кивнул на братьев, — они столько всяких гадостей наговорили. Хорошо, Ленка первой слезала, в основном все мимо ушей пропустила, а я, поверь мне, Командир, — приложил он руку к груди, — на всю жизнь наслушался.
— Что, небось заклинания какие-то исковеркали? — Леха испытующе посмотрел на монахов.
— Если бы… — ответил за них сатир. — Проклинаниями они наш путь усеяли: и «тысяча чертей», и «занесли же нас черти», и «черт побери, всех нас, вместе взятых», и «чтоб чертям здесь пусто было», и «к черту на рога залезли», и «чертями трусливыми» друг дружку обзывали, и… да, в общем, много чего нового я сам узнал из уст этих «святош». — Фавнус с саркастической усмешкой сложил руки на груди. — Короче, пока мы слезли, нас уже встречали под горой.
— Кто?
— Он самый. Черт, Джеймс Черт, — развел руками сатир. — Так он нам представился. Махнул нам какой-то палкой полосатой, подозвал, сказал, что эти гении, — Фавнус вновь кивнул на братьев, — превысили скорость чертыхания-чертопоминания, и собрался выписать нам штраф.
— Он хотел, чтобы мы ему за оброком в омут сплавали, должок у кое-кого выбили, — вновь вклинился в беседу Антип. — Мы с Архипом уже почти договорились с ним, осталось только по рукам хлопнуть.
— Ага, и тут этот бобер, — вмешавшийся в разговор Архип ткнул пальцем в сатира, — тобой его запугивать стал. Раздухарился там, тебя, стыдно сказать, нашей «крышкой» обзывал.
— Не «крышкой», а «крышей», — уточнил сатир.
Но Архип, не обращая внимания на поправки извне, продолжал:
— Кричал, мол, если не отвалит с дороги этот «чертила», то Воин Не От Мира Сего, то бишь ты, вернется и ему рога свернет в прямом и переносном смысле.
— А еще он ляпнул, что ты такой крутой, что умудрился живую оживить и мертвых умертвить, — перехватил эстафету у брата Антип. — Тут Джеймса (вот имечком-то дурацким нарекли), Джеймса Черта и проняло.
— Как он начал на нас кричать, топать своими копытами, хвостом щелкать, — изобразив испуганное лицо, продолжил повествование Архип, — насчет тебя допытываться стал. А откуда нам знать, где ты прячешься. Мы ему так прямо и сказали, что ты в засаде сидишь.
— Побагровел Черт, думая, что издеваемся, вот-вот лопнет от злости, — это уже Антип вклинился, — а потом ни с того ни с сего ухмыльнулся гадко и сказал, что будет ждать тебя в гости. Вот. Сказал, что принцессу в наложницы себе забирает, пока ты не придешь…
— Не в наложницы, а в заложницы, не путай, — вновь поправил его сатир.
— Да какая разница, — отмахнулся Антип. — А еще для пущей верности сказал, мол, порчу сильную на наш мир наведет, поветрие проклятущее на все сущее.
— Сказал, если принцесса и не нужна, то герой, то есть ты, за люд простой по-любому к нему «пободаться» явишься, — сказал Архип, пожав плечами.
«Веский аргумент, ничего не скажешь», — отметил «изобретательность» супостата Алексей.
— Потом добавил, мол, коли ты, Командир, «живую оживил и мертвых умертвил», то для такого чудотворца не составит труда «сдавшись, победить» или хотя бы «проиграв, выиграть». Сказал эту белиберду тарабарщинскую и исчез вместе с принцессой, как ты часом раньше.
— Но пред этим успел объявить, как бы это помягче выразиться, «алхимическую тревогу», — напомнил сатир.
— Это что еще такое? — не понял намека Леха.
— Ну, это, — попытался Фавнус подобрать еще синоним к «проказам» Черта, — воздух подпортил.
— А неделю спустя у нас все люди, звери, птицы и даже нечисть слегли втихомолку, глаза закрыли и дышать перестали, — добавил Антип.
— Словно умерли, только не разлагаются, — подтвердил сатир, — я полагаю, в чертовски неприятную кому впали всем миром, от проказ чертовых.
— Вот опять, — встрепенулся Архип, — «чертовски», «чертовых». Может, хватит этого типа поминать.
Сатир, хлопнув себя по лбу, прикрыл рот ладонью.
— Ладно, хоть тех, кто за стенами храмов и монастырей укрылись, чаша сия миновала, — добавил Антип. — Там жизнь еще теплится.
Все смолкли, а Круглов задумался, анализируя полученную информацию.
— Так кто же знал, что это не простой «чертила», а сам Люцифер, он же Воланд, он же Вельзевул Серосмердящий, — ни с того ни с сего начал опять «заводиться» сатир.
— Цыц, — «заглушил» его тут же Круглов и, не задавая лишних вопросов, спросил только: — Как назад попасть?
Сатир переглянулся с братьями, так же, только безответно, глянул на Йетитьтю, бормотавшего одними губами что-то про свои отекшие веки, и, приложив два пальца к виску, подмигнул:
— Проще простого, Командир, было бы желание. Разрешите заводить!
Глава 4
РАЗРЕШИТЕ ЗАВОДИТЬ!
Екало, ох екало сердечко у Лехи, покуда сатир с честными глазами гарлемского сутенера ждал его разрешения. А ведь еще думал сначала разузнать поточнее смысл слова «заводить», что именно заводить и каким образом заводить. Нет же, не сдержался — кивнул.
— По местам, бойцы! — завизжал сатир, словно ужаленный капрал.
— Есть!!! — дружно гаркнули близнецы-братья и временно ослепленный Йетя, и встали в одну шеренгу перед Фавнусом.
Круглов от такого фокуса оторопел.
— Вы, двое! — сатир ткнул пальцами в монахов. — Дуйте за магиометрическим параквазохроидом. Да поживее!
— Так точно! — крикнули монахи и метнулись в темноту.
— За чем, за чем? — поинтересовался прапорщик, но Фавнус или не расслышал его, или проигнорировал.
— Ты, когтерукий, — крикнул сатир пещернику, — рисуй магический круг и звезду в нем, как учили!
