— В жизни такого не бывает! Ха-ха! — Шедший впереди братец тоже развеселился.
— Как не бывает, я по телику двухголовую черепаху видел! — пытался доказать обратное прапорщик, но только больше развеселил братьев. Поняв, что слова «эволюция», «плохая экология» и «генная мутация» доведут его горе-собеседников до истерики, он решил прекратить спор.
— Все, хватит ржать, кони! — беззлобно сказал Круглов и, подождав, когда те успокоятся, добавил: — А что потом?
— Знали драконьеры, что горного дракона так просто не осилить, — продолжил Антип прерванный рассказ. — Вот и метили тому по шее. Как и любого горца, Горыню можно было одолеть, отделив голову от тела, что они, злыдни, и сделали. Драконьеров за такую подлость изловили и в острог упекли. А Горынины останки на горе и закопали, с тех пор ее и называют старики Горыниной, а остальной люд так все более — Останкина.
— Да, как говорится, свято место пусто не бывает, — добавил, обернувшись, посерьезневший Архип, — теперь-то у Останкиной другой хозяин.
Вот оно как. Круглов особо не огорчился рассказу о безвредном Горыне, так как с детства слышал, сколько за ними, за драконами, дел уголовных тянулось: то принцессу в заложники возьмут, то королевство на «счетчик» поставят, а то и на мокрое дело подпишутся. Но все-таки от рассказа немного покоробило — и здесь с гуманным отношением к животным не все ладно.
С каждой верстой лес понемногу становился реже и светлее, кроны уже не закрывали сплошным маскировочным шатром землю, вокруг поднималась поросль молодняка.
— До Рублевки, видать, недалеко осталось, — пояснил Архип, — здесь перед болотами большие вырубки для тракта через топь делались.
Значит, скоро можно нарваться на разбойников. Круглов приказал усилить бдительность и быть готовым к отражению удара противника. Братья взяли посохи наперевес и, осматривая пространство вокруг, продолжили движение.
До Алексея вновь донеслись слабые крики о помощи. «У этих гиблых мест абсолютно не развита фантазия, — подумал он, прислушиваясь, — нет, чтобы там прохладительными напитками или пивом зазывать, эта нечисть все на помощь зовет». По крайней мере, в его мире сигнал SOS где-нибудь в сквере служит ускорителем покидания места происшествия случайными прохожими. Не верилось, что здесь народ такой уж отзывчивый. Несмотря ни на что, крики стали усиливаться и, что интересно, в этот раз привлекли-таки внимание заговоренных братьев.
— Кому-то худо, — многозначительно изрек Антип. — Ну что, Командир, пойдем смотреть?
— А на гиблое место не нарвемся?
— Всяко может статься, — пожал монах богатырскими плечами. — А коли человек в беде, надобно вызволять по-любому. У нас не принято в беде никого оставлять.
«Ай да слова, твои бы слова да моим современникам в уши!» — захлестнула прапорщика волна гордости за своих пращуров, сострадательных гуманистов и альтруистов, которым, по его мнению, и являлся местный народ. Так чего стоять думать, если «по-любому» так «по-любому».
— Если надо так надо! — решительно произнес Алексей и поспешил с братьями на зов.
Недалеко от заветной тропки начиналась трясина. А в ее центре, вдали от твердой земли, где остановились шедшие на помощь разведчики, среди лопавшихся вонючих пузырей и редких кочек барахтался вымазанный в тине и опутанный водорослями человек. Как он там оказался и, спрашивается, зачем, пока оставалось загадкой и, судя по тому, на каком расстоянии и в каком состоянии он был, грозило ей и остаться. Не зная, как помочь, троица наблюдала за стараниями незадачливого болотопроходца.
— Давайте нагнем дерево, — предложил Архип, пытаясь сделать хоть что-то, но в душе понимая, что даже если бы они вырвали сосну и бросили ее к утопающему, она все равно бы не долетела, так далеко тот находился.
— Здесь нужен вертолет, — мрачно промолвил Круглов. — Или хотя бы ваш Горыня, царствие ему небесное.
Все трое посмотрели в небо — а вдруг…
Но чуда не произошло, а, судя по клокочущим крикам, человек в трясине уже был на завершающем этапе присоединения к большинству. Взгляд Круглова упал на котомку стоявшего впереди Антипа.
— Эврика! — крикнул прапорщик так громко, что на секунду замолк даже утопающий.
— Ты знаешь, как его зовут? — с удивлением обернулся монах.
— Дай клубок-путеводитель! — не тратя времени на объяснения, потребовал Алексей, взял конец свернутой веревки и прошептал: — Укажи-ка мне, клубок, путь к тонущему, дружок.
Клубок, брошенный им к ногам, завертелся волчком и, разматываясь, поскакал по кочкам к начавшему пускать пузыри человеку.
— Все равно не сможем до него поспеть, — высказал сомнение Антип.
— Да и не пройдем мы по этим кочкам, — поддержал братца Архип.
Не обращая на их доводы внимания, Алексей дождался, когда клубок завертится вокруг утопающего:
— Хватайся! — крикнул он почти скрывшейся под водой добыче болота. — И держись крепче.
Человек не заставил себя долго упрашивать. Ухватившись за веревку, он сделал несколько оборотов ею вокруг кисти и… ушел под воду.
— Взяли! — скомандовал прапорщик, начиная перетягивание каната с трясиной. — И раз! И раз!
К нему присоединились в очередной раз проникшиеся уважением за такую смекалку монахи, и дело пошло быстрей.
— И раз! И раз! — подзадоривал их Алексей, чувствуя тяжесть на противоположном конце волшебной закидушки. Хорошо, не сорвалась «рыбка», держится. А топь-то, топь как вцепилась в свою жертву и отпускать не хочет. А придется.
— И раз! И раз!
Вот показалась рука с намотанной на ней веревкой.
— И раз! И раз!
Всплыла из мрачных болотных глубин укрытая водорослями голова.
— И-и-и ра-аз! — напряглись силачи, вызволяя на берег грязное тело.
— И-и, опа-на! — Вместе с человеком на берег вытащили державшую его за ноги большую жабу с перепончатыми ушами.
— Болотный! — крикнул Антип и сгоряча треснул того лаптем в зеленую морду.
Мутировавшая жаба подлетела и плюхнулась туда, откуда ее вытащили.
— Драться не полезет? — спросил Алексей, взявшись за нож.
— Нет. — Антип неспешно обтирал лапоть об осоку. — На берегу болотные, как и водяные, чахнут быстро. Так что будем считать, я ему еще и услугу оказал.
— А ловко ты его, — похвалил брата Архип, — будет знать нечисть, как люд в гиблые места заманивать. Ух ты, гляньте!
Он указал на ноги, точнее — копыта спасенного человека, точнее — человечка, точнее — уже непонятно кого.
— Черта, что ли, спасли? — приподнял одно копытце Антип. — Весело.
Спасатели освободили от водорослей и осмотрели спасенное ими существо. Существо состояло наполовину из верхней части человека, только с немного вытянутой рожицей и маленькими рогами на голове, а снизу — из задней части козлика. Оно было все покрыто густыми волосами, а с пояса и ниже так вообще шерстью, как и должно черту, но имело хвост, уж больно маленький, козлячий, поэтому на звание черта уже не претендовало. В заплечном рюкзаке у него, помимо снеди, был обнаружен кусок шкуры, замотанный и связанный тесьмой.
