Аббат недовольно поморщился: противный старик и юнец с острым взглядом, судя по этому признанию, действительно являлись приспешниками сатаны.
– Виновны! – провозгласил аббат.
Толпа радостно загудела, а особо ретивые жители побежали за дровами и хворостом. Единственным наказанием для ведьм и колдунов было сожжение на костре.
Аббат развернулся, собираясь, пока идут приготовления к казни, отзавтракать, как раздался голос из толпы.
– Стойте! Стойте преподобный отец! – из толпы в круг вышел Освальд.
Аббат с сопровождающими развернулся, дабы посмотреть, кто так бесцеремонно отвлекал его от важных приготовлений.
– Меня зовут Освальд! – представился рыцарь и поклонился, превозмогая боль в пояснице.
– Я слышал о тебе, – ответил аббат. – Что ты хотел сказать?
Толпа с интересом ждала новых фактов из уст блаженного странника Освальда, свидетельствующих о виновности колдуна и его ученика.
– Я хочу сказать, что они не виновны! – произнёс Освальд.
Толпа, окружавшая его, ахнула и отшатнулась прочь. Заступившись за «слуг дьявола», он практически подписал себе смертный приговор.
Аббат не торопился делать поспешные выводы.
– Чем ты докажешь путник?
Освальд сделал несколько шагов вперёд, но его остановили воины.
– Это я показал им заветный родник. И он был чудодейственным, ещё до того как в нём искупался мальчишка. Старик просто солгал, выгораживая себя этой грязной ложью.
Аббат с неподдельным интересом оглядел Освальда.
– Ты так смело ведёшь себя перед судом Святой инквизиции. Не боишься ли ты присоединиться к этим приспешникам сатаны?
Освальд еле заметно улыбнулся, что не укрылось от глаз аббата.
– Долгие годы я странствовал по свету в поисках подвигов. Начав свой путь от отчего порога, как обычный «лэнселот», то есть странствующий рыцарь, в своих тщеславных юношеских мечтах я грезил себя «ролэндом», героем, прославившим свою землю. Правда за долгие годы странствий справедливо заслужил лишь жалкое прозвище бродячего рыцаря Освальда, то есть бесславного выходца из восточных лесов. И однажды мне было видение, где моя совесть указала мне оставить все рыцарские атрибуты, и простолюдином отправиться в путь, чтобы выполнить одиннадцатую заповедь.
– Одиннадцатую заповедь?! – впервые с начала разговора недобро нахмурился аббат. – Их всего десять!
– Мне сказали, что это не совсем так, – развёл руками Освальд и продолжил. – Так получилось, что отправляясь в путь, я перешёл тот заветный родник по колено, и с тех пор мои ноги, несмотря на возраст, никогда не уставали. Только позже я понял это. А, встретив в пути этих калек, я отдал им своего коня, который отвёз их к источнику, где, как я теперь вижу, излечились и они.
Аббат в задумчивости поднял глаза к небу.
– Мало того, что ты берёшь на себя их вину, – после недолгого раздумья произнёс святой отец. – В твоих речах, звучит явная ересь, подрывающая церковные догмы.
– Еретик! Еретик! – зашептала испуганная толпа, отодвигаясь от Освальда ещё дальше.
– Но твоих слов недостаточно, – сказал аббат, сурово глядя на Освальда, который от боли в груди еле держался на ногах. – Есть ли кто-нибудь ещё, кто сможет доказать их невиновность!
– Он сказал правду! – бывший слепец со стенаниями пополз на коленях к паперти. – Святой отец, всё что сказал этот человек истинная правда, я солгал, оговорив своего поводыря.
Аббат дёрнул бровью, и воины отволокли старца назад, подальше от церкви.
– Ты лживый старик, – с неприязнью произнёс аббат «слепцу». – Твои уста грязны, и нет тебе веры, – аббат перенёс свой взор на молчавшего доселе мальчишку. – А ты что скажешь?
Мальчуган посмотрел на аббата и ничего не произнёс.
– Артур скажи им правду, скажи, что это я поведал вам про тот родник! – крикнул Освальд.
– Я впервые вижу этого благородного человека, – наконец ответил Артур, отведя глаза от своего давнего благодетеля. – Он пытается оклеветать себя, чтобы спасти нас, очень жаль, что это всего лишь его выдумка. Вы сами слышали, этот старик потерял рассудок, коли бормочет ещё и о какой-то одиннадцатой заповеди. Отпустите блаженного восвояси, пусть ищет свою заповедь.
От его не по детски мудрых речей, всем вокруг стало не по себе.
Даже аббат по-новому посмотрел на создавшуюся ситуацию.
– Мне жаль, но твоё заступничество не имеет под собой истинной опоры, – произнёс аббат, поражённый таким самопожертвованием. – Твой поступок благороден Освальд, но они должны понести наказание.
– Стойте! – перебил его рыцарь. – Я докажу вам что не лгу. Мой конь должен помнить меня! – Освальд повернулся к пегому скакуну, – Росэфал! Росэфал! – протянул он руки к лошади. – Помнишь ли ты меня старый друг?!
Скакун, спокойно стоявший рядом с державшим его воином услышав своё позабытое имя, встал на дыбы, и варвав уздечку из рук воина, подбежал к Освальду.
– Узнал, старый товарищ, – нежно обнял лошадиную морду Освальд. – Вспомнил чертяка!
– Вот видите, это он ведьмак, он показал нам заколдованный родник! – завизжал старик, вновь подползая к паперти, но один из воинов огрел его плетью и, схватив за плечо, отбросил на место.
Старик заскулил и съежился от страха.
Толпа, на глазах которой происходили эти события, взволнованно зашумела. В этот раз аббат, склонив голову, долго стоял в задумчивости, не зная какое принять решение.
Потеряв последние силы, Освальд медленно осел на землю, рядом с копытами Росэфала.
– Провозглашаю! – наконец поднял руку аббат, призывая к тишине, и, дождавшись, когда все смолкнут, произнёс. – Блаженного Освальда-заступника, сказавшего правду во спасение других, отпустить восвояси. Старца, оговорившего своего спутника, ослепить вновь, так как прозрел он впустую, его душа осталась слепа, и лишить грязного языка, чтобы не клеветал более. Юного же Артура, солгавшего Святой инквизиции на допросе. – аббат сделал паузу и все напряглись в ожидании вердикта, – но, солгавшего из благородных целей. С мальчишки взять слово, что он никому не откроет тайну нахождения заколдованного источника, его слова хватит, и отпустить на все четыре стороны.
Толпа радостно выдохнула. Таким вердиктом все остались довольны: слепец, потерявший остатки своего разума от уготованной ему участи, был не в счёт.
Освальд заплакал от счастья и упал навзничь.
Артур подполз к нему и положил его голову себе на колени.
Освальд открыл глаза.
– Я вновь рад видеть тебя, сэр Артур, – превозмогая боль в груди, улыбнулся Освальд.
– Я тоже рад видеть вас, сэр Освальд, – улыбнулся сквозь слёзы мальчишка. – Вы второй раз спасаете мою никчемную жизнь.
