– Меня это мало волнует! Лучше скажите – насколько серьезны полученные, им раны?
Гундаркан недовольно засопел.
– Либо соперник его был очень силен, либо он дрался сразу с двумя противниками. Возможно, он успел получить только этот удар. – Он указал на подбородок Гэта. – Голову же он мог ударить при падении. В любом случае стыдиться ему нечего.
Идиот!
– Насколько серьезны полученные им раны?
Доктор пожал плечами.
– Об этом говорить пока рано. Возможно, у него проломлен череп. – Етуны подобные вещи считали сущими пустяками. – Кости вроде бы целы, хотя я толком не разобрался с костяшками пальцев – вы и сами видите, как распухли его руки. Недельку-другую драться он не сможет.
Инос сокрушенно покачала головой. После предыдущей драки она упросила Гундаркана поставить сыну ложный диагноз и надеть на его руку гипсовую повязку, дабы мальчик какое-то время не смог участвовать в драках. Етунам ничего не стоит напасть на младшего или на слабого, но вот раненого они трогать не станут. Эта уловка ей особенно не помогла. Гэт терпел повязку только три дня, после чего снял ее, заметив попутно, что предвидение позволило ему понять, что рука сможет зажить и без повязки. Гундаркан взял в руки свою черную сумку.
– Возможно, он получил и какую-то внутреннюю травму. Это было бы куда серьезнее…
Она прекрасно понимала это и без него.
– И что же нам следует делать?
– Пусть он находится в покое и в тепле. Будите его время от времени – примерно через каждый час… Он будет то приходить в себя, то впадать в забытье. Давайте ему побольше – питья. Я вернусь вечером и, возможно, сделаю ему кровопускание, чтобы уменьшить отеки.
Инос едва не ответила ему грубостью. Все краснегарские доктора, как один, любили пускать кровь своим пациентам. Похоже, это был единственный известный им способ лечения, эффективность которого представлялась Инос более чем сомнительной. Ничего не сказав вслух, она учтиво кивнула и проводила доктора до двери.
Едва защелка двери закрылась, с дивана послышался стон. Инос бросилась к сыну.
Гэт приоткрыл глаза, посмотрел ей в лицо и попытался встать.
– Гоблины, мама! Здесь гоблины! Он явно был не в себе.
– Да, мой хороший. Не волнуйся, слышишь? – Она уложила его на место и коснулась пальцами его губ. – Тсс! Попробуй поспать.
Глаза Гэта закрылись и уже через минуту он забылся сном.
Ну что ж, по крайней мере, он стал приходить в себя… Она надеялась на то, что Кейди быстро вернется. Она хотела совершить задуманный ход прежде, чем народ соберется на обед в Главном зале. Совету придется принимать решение уже без нее.
Любой юноша, которому исполнилось четырнадцать лет и два месяца, не позволил бы одевать себя матери, однако Гэт не понимал, что с ним происходит, и потому особенно не сопротивлялся. Кейди же пришлось отвернуться в сторону – ее попросила об этом Инос.
Ведерко к колодцу или колодец к ведерку… Если она пригласит сюда настоящего доктора и проведет его через волшебные ворота, находящиеся в Кинвэйле, она раскроет один из главных государственных секретов. Доктору ничего не нужно будет говорить, дворцовые слуги сами заподозрят неладное. Конечно, вести с собой Гэта было рискованно, но ничего иного ей попросту не оставалось. Помимо прочего, он мог пожить за пределами Краснегара до возвращения Рэпа, когда все проблемы снялись бы сами собой.
К счастью, время близилось к полудню и на улице стало посветлее.
Ей нужно было посвятить в свой секрет и Кейди, которая рано или поздно все равно узнала бы о существовании потайной волшебной двери. Девочка уже выросла, и Инос могла смело доверить ей свои тайны. Гэт же был не настолько уж и тяжелым… Если у них обеих не хватит сил, придется позвать с собой Прета или кого-то другого… Впрочем, она привыкла рассчитывать на собственные силы.
– Мама? – произнесла Кейди, не поворачивая головы.
– Да, моя родная? – Инос уже успела надеть на сына нижнее белье.
– Если ты не скажешь мне, что ты делаешь, я начну кричать, слышишь?
– Я одеваю твоего брата.
– Это я и без тебя знаю, – хмыкнула Кейди, глядя в камин. – Но для чего ты это делаешь? Наверное, среди твоих предков были помешанные.
– Возможно. Теперь можешь повернуться. Поддержи брата, пока я буду надевать на него рубашку. Осторожней!
– Мама! – Зеленые глаза Кейди странно блеснули.
– Я хочу открыть тебе один секрет. Очень, очень важный секрет…
– Это просто замечательно.
Кейди подхватила Гэта под мышки. Его голова болталась, как у пьяного.
– Гоблины… – промычал он. Инос стала надевать на него рубашку.
– Ты, наверное, знаешь, что твой отец покинул Краснегар при помощи волшебства. В любом случае ты должна была об этом догадаться. Мы отправимся тем же путем.
– Куда это ты собралась?
– В Кинвэйл, моя радость. Пожалуйста, подними ему голову…
4
К тому времени, когда Инос наконец-то одела Гэта, ей в голову пришла еще одна замечательная идея. Она вышла в коридор в поисках возможного сообщника и тут же увидела Прета, то ли ожидавшего ее приказаний, то ли увиливавшего от работы. Из зала доносились голоса – судя по всему, обед уже начался.
– Заседание Совета все еще продолжается? – спросила она.
– Ммм… Да, моя госпожа.
Маленький лакей был почти трезв, что случалось с ним нечасто.
– Прекрасно. Тогда пойди и подай сигнал пожарной тревоги.
Светлые глаза етуна едва не вышли из орбит.
– Госпожа…
– Обычная проверка. Ты все понял? Тогда выполняй приказ. Живее!
За всю зиму она не провела ни единого занятия по пожарной безопасности, сейчас, когда Лин и все прочие сановники находились в зале заседаний, подобные занятия представлялись ей как нельзя более уместными, но Прету она об этом, естественно, не говорила.
– За Гэтом я сама присмотрю, – крикнула она вослед ливрейному лакею, поспешившему выполнять приказ.
Инос вернулась в гостиную и прикрыла за собой дверь.
– Давай попробуем его поднять.
Кейди вновь вопросительно уставилась на нее.
– Мама, ты уверена в том, что поступаешь разумно?
Мама пожала плечами.
– Нет, но у нас, похоже, нет иного выхода. Доктор сказал, что кости у него целы.
Гэт был выше матери и оказался куда тяжелее, чем можно было предположить, глядя на его сухощавое тело. Его серые глаза открылись, но он вряд ли понимал, что с ним происходит. Он продолжал невнятно бормотать, то и дело поминая неких воображаемых гоблинов. Как только его уложили на носилки и накрыли одеялом, он тут же забылся сном.
