– Ошибаешься, стажер. Оторвались, причем сильно. – Прапорщик покачал головой. – Вплавь по реке пошли, на моторках. Тактика известная. База у них где-то возле Мирюги, но без вертушек ее не найдешь, а вертолетам сейчас вход заказан. И народу свободного, как на грех, кот наплакал. Прочесывания не устроить.
– А нам-то что делать? Назад в Ванавару возвращаться? – недоуменно спросил Филя.
– Вот уж нет, – угрожающе повел плечами прапорщик. – Будем преследовать по горячим следам.
– Так они же того – на лодке плывут! – хлопнул себя по ляжкам Филя.
– Вот и мы тоже того, – авторитетно заметил Гидроперит. – Поплывем.
– На чем?
– Скоро узнаете. Есть у меня знакомый. Он поможет с плавсредством.
«Знакомый» оказался длинным как жердь мужиком лет пятидесяти. Его избушка, почерневшая от времени, стояла примерно в часе ходьбы. Неподалеку быстро несла свои воды Подкаменная Тунгуска.
Жил он отшельником. Завидев нас, большой радости не проявил.
– Привет, Спай! – поздоровался с ним Гидроперит.
«Спай», если не ошибаюсь, английское слово. Я напрягся, вспоминая то немногое, что отложилось в памяти от уроков иностранного языка. Спай, спай, что-то смутно знакомое. Ну конечно! Как я сразу не догадался! Спай – шпион. Даже звучит похоже. В голове промелькнула старая детская шутка: все вы шпионы, один я разведчик.
Вот только откуда столь «говорящее» погоняло у этого нелюдимого человека, с которым завел короткую беседу наш товарищ прапорщик? Я не преминул поделиться мыслями с Дэном.
Отшельник обладал чутким слухом.
– А я и есть шпион, – ухмыльнулся он.
– Что, взаправдашний? – изумился Дэн.
– Самый что ни на есть настоящий американский шпион, – подтвердил Гидроперит. – Только давным-давно раскрытый и расконспирированный.
– Ага, если бы я сам не пришел и не повинился вашим органам, никакой КГБ никогда бы обо мне не догадался, – снова заулыбался Спай.
Его словно подменили. Только что стоял насупленный, будто сыч, а теперь, вон, ухмылка шире, чем автомобильный радиатор.
Мужик явно упивался произведенным впечатлением. Я до этого американских шпионов только в кино да по телевизору видел, когда показывали репортажи с заседаний правительства.
– Его к нам в семидесятых закинули. А в Союз он внедрился вообще чуть ли не с пеленок. Как когда-то говорил Задорнов: «Родился по заданию ЦРУ», – продолжил пояснения Гидроперит. – До целого майора Советской армии дослужился, в Афгане воевал. Медали, ордена. Добился, чтобы в АТРИ перевели, а тут облом вышел. Никто из хозяев и ведать не ведал, что дорога отсюда только через стирание памяти, а оперативные материалы передать просто невозможно.
– Ну, теперь-то полегче стало. – Улыбка Спая обнажила все его тридцать два здоровых зуба. – Он добавил с нарочитым акцентом: – Гласность, перестройка. Знай я, до чего Горби страну доведет, не стал бы с повинной идти. Полежал бы пару лет на дне, а потом вынырнул.
Мы переглянулись. Откровения шпиона шокировали нас.
– Теперь поздно, – заметил Филя.
– Это точно, – подтвердил Спай. – Все течет, все изменяется.
Немного погодя он продолжил:
– Некое подобие порядка в стране вроде навели, но это только подобие. За каких-то несколько лет в России успели многое поставить с ног на голову. Все, что было своего хорошего, развалили, а из-за бугра понатаскали всякой гадости. Как малые дети, право слово. На яркие фантики повелись. – А затем изрек с видом всезнающего мудреца: – Не все, что в красивой обертке, полезно для здоровья.
Пока я обдумывал его слова, Леха спросил:
– Это что же получается? Выходит, Америка уже давно знает о существовании АТРИ?
– Конечно, – кивнул Спай. – И не только Америка. Неужто появление всех этих цацек могло пройти мимо спецслужб? Разумеется, нет. Просто ведущие мировые державы договорились закрывать глаза на кое-какие вещи, которые творятся у соседей. У всех имеются скелеты в шкафу и грязное белье, которым не хочется трясти перед посторонними. У России есть АТРИ, у меня на родине – Роквэл, Ангар-18 и все такое. Штаты больше не суют свой нос в нашу зону. Русские не спрашивают, что наболтали зеленые человечки на операционном столе НАСА и на каком принципе основаны двигатели летающих тарелок. Взаимный паритет. А я его жертва.
– Ладно, хватит языком трепать, – сердито произнес прапорщик. – Ты нам главное скажи: сам дашь лодку или придется реквизировать?
– Реквизировать, – передразнил его Спай. – Не при военном коммунизме живем. Лодку я тебе, конечно, дам. Как не дать-то?! И даже не лодку – я тебе катер свой отдам. Но и ты не забудь, какими цацками я интересуюсь. Возьму по хорошему курсу. О’кей?
– Договорились, – кивнул Гидроперит. – Давай катер. А насчет остального не беспокойся. Потом расплачусь. Ты ж меня знаешь.
Личность Спая представляла собой пищу для размышлений. Интересно, как ему удается выживать в одиночестве среди аномалий, злобного зверья, кровожадных мутантов, да и обычных моральных уродов, коих тут наверняка немало? Может, он потому и один, что так привлекает к себе гораздо меньше внимания? Эдакая военная, а вернее, житейская хитрость.
Через десять минут мы уже неслись по голубым просторам. Острый нос катера рассекал гребни волн, обдавая нас брызгами. Пятеро здоровенных мужиков кое-как разместились на небольшом суденышке. Было тесновато, но Дэн философски заметил, что плыть все же куда лучше, чем сбивать ноги и натирать мозоли.
Всю жизнь я был существом сухопутным. Лодка покачивалась на волнах, и с непривычки меня мутило. Предательски болела голова, слегка поташнивало. Остальные переносили поездку на катере лучше.
Гидроперит сидел за штурвалом и правил в одному ему известном направлении. Было ли у прапорщика хотя бы слабое подобие плана, он не говорил. Вероятно, действовал, доверившись интуиции, или полагался на большой опыт.
Ветер свистел в ушах, летели брызги. Дождь закончился, но суше от этого мы не стали. Солнце спряталось за тучами и не спешило явить нам свой лучезарный лик. Греться приходилось за счет внутреннего тепла.
От скуки я начал поглядывать по сторонам. Берега у реки были высокими, почти отвесными. Чтобы вскарабкаться наверх, пришлось бы проявить немало сноровки. Альпинистская подготовка, несомненно, была бы кстати, но нас в учебном центре дрючили другому: бегать, стрелять, драться.
В расщелинах между скалами торчали раскидистые деревья. Вообще растительности тут хватало. Зеленый цвет ласкал взор и настраивал на успокаивающий лад. Но я никак не мог отделаться от тревожных мыслей. Если кому-то вздумалось устроить засаду, лучше места не найти. Естественным укрытием могли послужить как нагромождения валунов, так и густые заросли.
Ни одного человеческого жилища. Люди не рисковали оседать возле большой воды, и Спай был своего рода исключением.
