Они просидели над бумажками до темноты. Старый адмирал будто помолодел. Главное, он разговаривал с Бергом на одном языке. Александру не нужно объяснять азы, например, что доступ к носовому рыму должен быть и в свежую погоду без опаски для матроса быть смытым за борт. Фотограф, год назад услышав сие, припадок закатил, де архитектура носовой части страдает. Александр нутром чувствовал, как длинный корпус под водой будет привередлив по дифференту и с трудом слушаться управления из-за изрядной своей массы.
— Главное, молодой человек, характеристические свойства корабля после спуска на воду всегда отличаются от расчетных в худшую сторону. — Бурачек, родившийся на тридцать лет раньше, счел себя вправе именовать вполне зрелого мужчину «молодым». — Длину придется нарастить, водоизмещение также. Справится ли машина? Наверное. В двадцать мне казалось, что знаю решительно все. А чего не ведаю, можно в книгах прочесть. С каждым прожитым годом убеждаюсь, что водная стихия непредсказуема, а ее сюрпризы чаще напасти таят, нежели выгоду. Договоримся так. С меня — чертежи корпуса. Вас прошу на самые трудные вопросы ответить — где взять гальванический мотор-генератор сказочной мощности и батареи к нему. Их массу и размеры вижу лишь умозрительно.
— С академиком Якоби я договорился о встрече. И Вернера Сименса неплохо привлечь. Работы непочатый край.
— Ежели не спасуете, я о проекте великому князю доложу. На деньги надежды нет — казна и так содержит Александровского и Герна. Разве что получите грамоту с обязанием Морского министерства выкупить вашу лодку при успешных над ней опытах.
— На большее надеяться не смею.
Электрический гений, для простоты именовавший себя на русский лад Борисом Семеновичем, оказался настроен куда как скептичнее. Он вещал средь творческого бедлама в лаборатории Физического кабинета Санкт-Петербургской академии наук.
— Время опередить невозможно. Думаете, я сам бы не хотел поставить на свою первую электролодку шестидесятисильный мотор?
[5]
Только непосвященному кажется, что гальванические двигатели в три и шестьдесят сил отличаются лишь размерами. Посчитайте, сколько тепла выделит такой великан. Не пробовали? От десяти до пятнадцати процентов от мощности на валу. Далее, какой толщины потребны проводники, дабы передать ток в тысячи ампер. Вы задумывались? Либо придется повышать напряжение до сотен вольт, тогда во влажной железной коробке вас просто убьет разрядом. Свинцовые аккумуляторы — да, есть, самолично с ними опыты ставил. Но до выделки их на заводах огромная дистанция. Наконец, динамо. Выработка тока электромотором тоже не вышла из стадии опытов. Поэтому, милостивый государь, задуманное вами возможно, но не в этом году и не следующем.
— Что же вы посоветуете? Ждать, пока американцы сей корабль построят и по всему свету патенты продадут?
— Не горячитесь. Москва не сразу строилась, корабли и подавно. Дайте срок подумать. Прожект ваш хорош, нет слов. Сгубить его — грех. Помяните мое слово, вам его по этапам воплощать придется. Сначала с паровой машиной и электромотором сил на десять. Не спорьте! В ближайший год больше десятки не обещаю. Потом гальванические элементы на аккумуляторы менять, со временем. Пока спустите на воду и другие механизмы налаживайте.
Берг в смятенных чувствах направился к двери, попрощавшись, когда Якоби окликнул его.
— Александр Маврикиевич, не отчаивайтесь. До сего дня сдавалось мне, что после потомственного дворянства, свидетельств и наград научных осталось лишь почивать на лаврах. Ежели помогу субмарину построить, жизнь точно не зря прожита.
Садясь на извозчика, Александр подумал, как замысел подлодки умы переворачивает. Том и Джон пошли за ней через океан, у Бурачека отвислые бакенбарды задорно поднялись в гору. И даже чисто выбритое лицо умного и осторожного еврея Якоби, покрытое сетью морщинок, вдруг разгладилось и посвежело. Есть в сумасбродном начинании покорения глубин нечто таинственное и притягательное, заставляющее быстрее стучать суровые мужские сердца.
К осени чертежи оформились в нечто похожее на практическую документацию. Тем временем в имении Бергов царило сущее непотребство. Если ковбой, заманивая дворовых девок на сеновал, мог одарить их детишками смешанных русских и англосаксонских кровей, то две полногрудые красотки, не устоявшие перед африканским темпераментом Тома, с ужасом ожидали наследников нежного темного цвета.
В свободное от амуров время заморские донжуаны занимались делом, кое дворовые пролетарии именовали «баре чудить изволят». Задний двор меж конюшнями, псарней и другими хозяйственными постройками обезобразил длинный ров. Наполненный водой, он привлекал нездоровое внимание живности с крестьянских хозяйств. Сюда стремились утки с утятами, собаки лакали воду, а однажды утоп кабанчик, вздумавший покататься в траншее, словно в луже, — первая жертва русского подводного флота.
Том умудрился склепать слабосильную паровую машину, имея в распоряжении только незатейливую кузню с самодельным токарным станком, листы кровельного железа и загадочное русское орудие под названием «едрена мать». Он обошелся даже без манометра, а равность давлений при прогонах моделей обеспечил простейшим клапаном, стравливающим пар свыше некого наугад выбранного предела.
К концу лета по опытовому бассейну плавали потешные фигурки судов. Берг, привезя с собой очередные рулоны с набросками Бурачека, цеплял к буксировочному тросу гладко струганные бревнышки, изображавшие корпус будущей субмарины в масштабе один к двадцати, и лично проверял наиболее удачные проходы.
— Я вам скажу, сэр Алекс, нет большого ущерба от плоского корабельного носа, — подвел итог Томас, мешая русские слова с английским. — Круглая голова лучше острой воду расталкивает, однако же неудобен такой корпус для хода над водой. Острый, как веретено, нос лодки Герна выгоды не дает.
Берг взял в руки грубоватый макет. Носовая часть с острым, строго отвесным форштевнем, круглый мидель со вздутиями балластных систерн, узкая вытянутая рубка, выступающий киль с балластом, крестообразные рули на конусовидной кормовой оконечности.
— Как можно длиннее, как можно уже, — закончил Джон. — Это и без опытов известно.
В октябре спустилась в Неву субмарина Герна. Медленно, но уверенно пошла по речным волнам, дымя саженной съемной трубой. Доводка ей предстояла на Галерном острове, поэтому счастливое для подводников место тут же оказалось перехваченным для следующей лодки. Бурачек предложил окрестить ее «Акулой», но Берг счел, что до морского хищника долог путь. «Щука», не более.
Спустя три месяца после закладки киля, аккурат в разгар зимы, на завод изволили прибыть генерал-адмирал Российского флота, председатель Государственного Совета Его Императорское Высочество великий князь Константин Николаевич. В свите второго лица государства шествовали адмиралы Литке, Бурачек, Попов и с десяток других военных и партикулярных лиц, не считая гвардейского сопровождения.
