Егор потянулся, лежа в шатре – предпочел все же разбить лагерь вне города, вежливо отказавшись от назойливого гостеприимства местного мирзы. Возвращаться в Сарай, дабы почтить память павшего в битве хана, оставив за спиной зреющий на глазах гнойник – Керимбердея? Нет, пожалуй, это было бы слишком уж опрометчиво. Хотя бы разобраться, кто и что этот Керимбердей, ведь слухи ходили разные, вплоть до того, что царевич давно отравлен подосланными Булат-ханом убийцами. Отравлен… Однако ж выходит – жив. Тогда почему открыто не собирает войско, не идет походом на Сарай? Ведь может, может же, есть силы! Чего-то выжидает? Очень может быть. Скажем, чужими руками – его, Егора, руками, – уже нейтрализован очередной соперник – молодой эмир Джелал-ад-Дин. Осталось дело за Едигеем – и если Вожников сейчас ударит, то… Керимбердей будет очень и очень благодарен. Что может быть лучше, чем таскать каштаны из огня чужими руками? А именно этим, похоже, и собрался заняться царевич Керимбердей… Керим Берди – или как его там по-татарски?
– Господине… – раздался за шатром голос Федора. – Позволь войти.
– Входи!
– Так тут гриди твои.
Ах, да – неподкупная и неприступная стража, положенная князю по должности, кстати, предосторожность вовсе не лишняя в военном походе… и не только в военном.
Встав на ноги – шатер был высок, можно стоять, не сгибаясь, – Вожников откинул полог, выглянул, глядя на освещенные костром фигуры воинов с бердышами.
– Эй, парни! Федьку ко мне пропустите.
Дружинники без лишних слов раздвинули бердыши, и юноша, войдя в шатер, низенько поклонился:
– С вестью до тебя, княже.
– Ну, говори, да садись, в ногах правды нету.
Егор искренне улыбнулся – он всегда рад был видеть Федора, с которого, собственно, и началось его знакомство с этим недобрым миром, прозванным «средними веками».
– На вот, держи кружечку.
– Да я…
– А я говорю – пей! Да не переживай – винишко-то слабенькое. – Вожников поднял чашу. – Ну, будем!
Оба чокнулись, выпили. Федька посидел немного, почмокал губами:
– Переветника мы поймали, княже. Говорит, к тебе пробирался.
– Так-так! – мигом оживился Егор. – Что за переветник? Откуда?
– Мужик один, торговый гость из Кафы.
– Из Кафы, говоришь… – князь обрадованно потер руки. – А ну, веди его сюда.
Федор опасливо моргнул:
– А вдруг он убивец подосланный?
– Так он что говорит-то?
– Тебе, княже, поклон передает от… какого-то московского полоняника.
– Что-то?! А ну, живо его ко мне! Живо!
Переветник – точнее, посланник – не первой молодости купчина, торговец кожами и скобяным товаром – повторил князю то, что уже говорил Федору и прочим:
– Полоняник московский-от поклон князю заозерскому Егорию передает.
– Поклон – это хорошо, – сказал Вожников. – А что еще?
Купец повел плечом:
– Помощи просит. Так и велел передать, когда сговаривались.
– Когда сговаривались? Где? – быстро спросил Егор.
– Так в Кафе же, есть там одна таверна – «Золотой Единорог» называется. Он, гость-то московский, туда частенько наведывался – мы там с ним знакомство и свели. Так, не особо короткое знакомство-от, да он про себя мало говорил, все больше вином угощал да расспрашивал – интерес у него был к торговому делу.
– К торговому делу? Интерес? О как!
– Особливо как узнал, что я и в Карым, и в Тану, и в оба Сарая езжу – ой, не простое дело-то, господине, это так кажется, что торговать просто – купи да продай! А купишь кожу – иногда и заранее все проплатив – а потом куда везти? Ежели Аюм-бек свои стада забивает – тогда в Тану ехать нечего, а ежели Укчияр-батыр – тогда в Карыме с кожами прогоришь. А уж если речь зашла про Сарай, так тут надобно знать…
Вожников слушал вежливо, не перебивая, знал – рано или поздно человек все равно все нужное скажет, а может, даже и больше того. Тут просто слушать внимательно надо – всего-то и дел.
Впрочем, торговец кожами – точнее, Яндыз через него – поведал не особенно-то и много, только помощи попросил, ежели, конечно, возможно…
– А еще об вашем общем знакомце тако сказывал – мол, призрак это! Морок, который и есть, и нет.
– Угу, угу, – князь хмыкнул. – Святой полумертвец. Знаем, смотрели фильмы. Некрома… Тьфу ты! Значит, говоришь – призрак?
– Так друг твой сказывал. А я только лишь передал.
– Молодец! – Егор хлопнул вестника по плечу и полез за деньгами.
Однако, к большому удивлению князя, торговец от серебра отказался. Поклонился, приложив руку к сердцу, да попросил в качестве награды просто разрешить свободно поторговать на карымском рынке пару-тройку деньков.
– От того мне самая лучшая награда будет. Выгода!
Князь, выслушав, рассмеялся:
– Ну, торгуй, коли выгода. С местным мирзой я договорюсь.
Итак – Кафа. «Золотой единорог» – таверна. И Яндыз – где-то там, рядом, если уже не схвачен. А схвачен он может быть по одной причине – что-то узнал. Или – его узнали, всяко случается. Кафа… По всему выходило, хорошо бы ему самому, Егору, туда и съездить, посмотреть своими глазами, послушать – и все решить. Тем более, чего в Сарае-то зря ошиваться – победу праздновать? Двойник есть, Горшеня, вот пусть он и празднует – его время настало. Да, так и сделать! Тем более что никакого чувства опасности у Егора не было, никаких видений. Правда, может быть – не время еще?
Горшеню молодой князь вызвал уже под утро, после того, как тщательно все обдумал. Подробно проинструктировал, как с кем себя держать, как вести. Знать о нем должны были только самые верные люди, ватажники, средь которых – Федор да Никита Купи Веник.
– Уж с ними-то ты, Горшеня, не пропадешь! Да… к купцу Феруччи обязательно зайди, только в разговоры долгие не вступай, сошлись на дела да просто дай денег. Я скажу – на что и сколько. Ну вот, вроде все… Да! Девчонка там есть одна, Ай-Лили, танцовщица – так ты ее избегай. Она дюже хитрая, враз тебя расколет, как два байта переслать!
– Что, батюшка, сделает? Расколет? Чем?
– Ох ты, господи, – Вожников спрятал улыбку. – Это просто выражение такое, фигуральное, означает – она быстро о том, кто ты на самом деле таков, догадается. Потому что умная… и еще – женщина. А женщины, они сердцем все чуют, усек?
– Понял, господине.
– Ну и молодец. Думаю, геройствовать там тебе особенно не придется – с кем надо уже повоевали, осталось лишь пировать… до начала осени. А потом… Потом – видно будет.
Выпроводив проинструктированного двойника, Егор наконец-то завалился спать и проспал беспробудно почти до полудня. Спал не просто так – видел сны. Обычные сны, вовсе не вещие. Снился ему внезапно забредший на пилораму алчный пожарный инспектор, чей-то бурный – с девками и пьяной рок-группой – день рождения и обнаженная танцовщица Ай-Лили, исполнявшая старый хит «Модерн Токинг» «Шерри, шерри леди». Хороший, в общем, сон, жизнерадостный.
