– Это кто еще?
– Мой человек. И еще трое, с раненым. – Егор обернулся. – Федька, надо бы их догнать.
Юноша тут же кивнул:
– Сделаем.
– А что с лиходеями? – переведя дух, спросил Вожников. – И вы, вообще, кто такие?
– А вы? – не очень-то вежливо, вопросом на вопрос, отозвался незнакомец.
Князь подбоченился:
– Мы-то известно кто – торговые гости. Самого господина Феруччи, фрязина, компаньоны.
Средь солдат неожиданно пронесся смешок, улыбнулся вновь и их главный:
– Гости, говоришь? Это не ваш воз на поляне перевернут?
– Как – перевернут? – хлопнул глазами Егор.
– Перевернут и весь разграблен. У вас там было чего?
– Да было.
– Так ничего не осталось.
– Вот татарва треклятая! – притворно возмутился молодой человек. – Буквально ничего без присмотра оставить нельзя – раскрадут обязательно!
Он давно уже догадался, кто перед ним – судя по вооружению и европейскому виду: отряд наемников из какого-нибудь ближайшего генуэзского города. А какой тут ближайший? Кафа! Куда Егору и надобно.
– А татар, ты не переживай, мы всех перебили, – утешил кондотьер. – Правда, может, кто-то и успел убежать.
– Вот то-то и оно. – Вожников тяжело вздохнул, на ходу прикидывая, какую выгоду можно извлечь из этой вдруг изменившейся ситуации. – И как нам теперь быть, бедным купцам?
С интересом поглядывая на Егора, солдаты громко хмыкнули, а их предводитель снова засмеялся, куда громче прежнего:
– Видел я, как ты нехристя долбанул. Кистенем управляться умеешь!
– Какой кистень? Кулак просто.
– Да неужель просто кулак? Есть у меня один кулачный боец… – собеседник Егора обернулся. – Антонио! Сразишься с сим господином?
Антонио – дюжий длиннорукий малый – спрыгнув с лошади, проворно сбросил шлем и кирасу. Командир наемников с усмешкой взглянул на князя:
– Победишь – получишь дукат, не будь я десятник!
Всего лишь десятник… Егор спрятал улыбку – что ж, надо же хоть с чего-то начинать.
Молодой человек снял испачканную в грязи накидку, попрыгал, помассировал пальцы… Соперник, Антонио, лишь хмыкнул и, дождавшись благословения начальства, сразу бросился в бой, нагнув голову, словно спешащий на бойню бычок! Бух! Ох, как он замахал руками – мельница! Егор уклонился, отпрыгнув в сторону, запрыгал, закачал «маятник», ловя момент – что-то не очень-то ему хотелось затягивать раунд, и так слишком много всего за этот день приключилось – устал. Утомительный переход, зной, татарские лиходеи… теперь этот еще бычок-трехлеток!
– Эй, Антонио, бей, давай!
Ввухх!!! Ввухх!!!
– Ой, как страшно! Прям Мухаммед Али!
Ловко уклонившись от ударов, Егор перешел в контратаку. Слева свинг – в печень, и сразу же, справа, хук – в челюсть. Ай, крепкий парень! Ну, вот тебе – прямой в переносицу – джеб!
Бедолага Антонио осел наземь, словно внезапно – за секунду – растаявший сугроб. А вот в следующий раз думай, и с кандидатом в мастера спорта тупо в схватку не лезь!
Наемники удивленно воззрились на князя. Тот нагнулся к поверженному, похлопал по щекам, обернулся:
– Воды принесите!
Кто-то из солдат бросился к реке за водой. Впрочем, незадачливый боксер уже пришел в чувство и с нескрываемым уважением посмотрел на Егора:
– Ты… как это ты меня?
– А ты и в самом деле боец, – спешившись, одобрительно произнес десятник. – Мой тебе совет: бросай купца и записывайся к нам в войско, перед капитаном я похлопочу.
– К вам в войско? – Вожников быстро опустил глаза, дабы не показать вспыхнувшую в них радость. – Откуда же вы?
– Из Кафы, вестимо, – гордо расправил плечи наемник. – Генуэзская пехота – слыхал?
– Да приходилось. Только какая же вы пехота, коли на лошадях?
– Верхом мы не воюем, передвигаемся только, если надо быстрей – вот как сейчас. Да, меня зовут Онфимио… Онфим, – наконец-то представился кондотьер.
– Егор, – поклонился Вожников в ответ, не считая нужным менять имя. Мало ли на белом свете Егоров? Князем-то он, в конце концов, не назвался.
– На купца ты не очень похож, – усмехнулся новый знакомец. – Слишком уж горд. Поди, из бояр?
– Из детей боярских, – скромно заметил князь. – Род наш обеднел, разорился…
– Дальше можешь не рассказывать, – махнул рукой Онфим. – Знакомая песня. У меня точно такая же, только я из своеземцев.
– А откуда?
– В новгородских землях Тихвинский посад, не слыхал?
– Нет… – на всякий случай соврал Егор. – Хотя про икону что-то такое слыхивал. Икона там у вас знаменитая, из Чикаго недавно вернулась.
– Икону-то нашу, Богоматерь Тихвинскую, все знают! – Онфим вновь горделиво распрямил плечи… и тут же посмотрел с вызовом: – Только ни меня, ни мое семейство не уберегла она. А скорее, сам виноват – плохо молился. Сейчас лучше молюсь, только… в католиках я нынче.
– А меня твоя вера не интересует, – спокойно заявил князь. – Был бы человек хороший… и слово свое держал.
– Слово я сдержу, ты не беспокойся, – поспешно уверил десятник. – Синьору капитану такие воины нужны. Жалованье, между прочим, приличное.
– А жить где?
– Можно в самой цитадели – так у них детинец, кремль называется – в казарме, а ежели деньги есть, так и снять комнату в каком-нибудь доме, ну, или даже апартаменты.
Вожников, крякнув, почесал за ухом:
– Апартаменты – это было бы неплохо. Что ж, считай, уговорил. Я, правда, не один на службу наймуся – со слугой. Парнишка такой шустрый, да ты, Онфиме, его видал уже.
– Со слугой так со слугой, – согласился бывший тихвинец. – Хочешь, да хоть с тремя наложницами сразу живи – кому какое дело?
– Хорошо. Только мне сперва со своими людьми бы уладить. Раненый у меня…
– У нас лекарь.
С раненым сладилось лучше некуда – лекарь, крещеный еврей по имени Якоб, умело перевязал бедолагу, после чего прописал полный покой в течение недели или, по крайней мере, дней трех.
– Ну, а потом везите, куда хотите, только повязки меняйте, как я показал.
Раненого, в сопровождении двух своих воинов, князь решил отправить потихоньку в Сарай – речным путем, на попутном купеческом судне.
– Там все обскажете нашим ватажникам да накажите – пусть наготове будут да ждут вестей. Может, еще и понадобятся.
– Сделаем, княже… – прощаясь, воины поклонились в пояс. – Может, мы лучше с тобой?
