– Жаль, будем искать.
Вожников зябко потер руки и оглянулся, услышав лязг дверного засова.
Неслышно вошедший в двери слуга ступил на мягкий ковер и низко поклонился:
– К вам посетитель, синьор Марко.
Сидевший за конторским столом в высоком резном кресле юный аристократ недовольно поднял глаза:
– И кого принесло в такую рань? Неужто Луиджи или Фабио? Это я, по настоятельной просьбе дядюшки, вынужден подниматься ни свет ни заря и вести деловые расчеты, словно какой-нибудь купец, а им-то чего? Спали б себе и спали.
– Это… я бы сказал, простолюдин, синьор Марко, – несмело пояснил слуга.
Аристократ с возмущением вскинул брови:
– Простолюдин?! Так гоните его!
– Мы так и хотели, но… его не выгнать, мой господин.
– Что значит – не выгнать? – удивленно переспросил юноша. – В доме что, мало слуг?
– Он вооружен и говорит, что перебьет здесь всех!
– Каков наглец! Л-ладно! – вскочив с кресла, юный Гизольфи схватил со стены палаш. – Раз уж вы там сами не справились, трусы…
– Он говорит, что вас знает…
– Меня многие знают!
Выскочив из кабинета с обнаженным палашом в руке, юноша бегом спустился по лестнице в просторный вестибюль палаццо, украшенный мраморными античными статуями и развешенным по стенам оружием.
– А ну-ка, кто тут заявился?
Марко закричал, но тут же осекся, увидев, как какой-то молодой человек в скромной одежде простолюдина, ловка орудуя сорванной со стены алебардой, загнал всех слуг в угол – причем все слуги были вооружены!
– Ну, давай, давай, лысый! – размахивая алебардой, азартно закричал парень. – Подходи, налетай! А ты чего встал, рыбина пучеглазая? Давай и ты!
Оба слуги – парни не слабые, с виду выглядевшие куда сильнее ворвавшегося в дом наглеца – замахнулись дубинками… кои нахал с недюжинным проворством выбил у них из рук одну за другой!
– А может, теперь и со мной сразишься?! – молодой Гизольфи, воспылав гневом, пошел на незваного гостя.
Тот обернулся… и, широко улыбаясь, отсалютовал алебардой:
– Мое почтение, любезнейший синьор Марко!
– Феодоро? – узнав, юноша опустил палаш. – Ну и шустрые же слуги у синьора Джегоро! Что ты тут делаешь?
– Жду от вас помощи, синьор Марко. Мой господин в большой беде.
Четверо вооруженных саблями и бердышами стражей – ого, какой почет! – повели князя в кузницу, расположенную тут же, в пристройке. Дюжий молотобоец двумя ловкими ударами освободил узника от цепей, что последний счел очень даже неплохим знаком. Ну-ка, ну-ка! Интересно, что дальше будет?
– Веди себя спокойно, пес, – повернувшись, разочаровал Вожникова угрюмый амбал стражник. – С тобой сейчас просто хотят поговорить, без всяких пыток. Но если ты по дурости своей вдруг попытаешься бежать – нам приказано убить тебя без всякой жалости и промедления.
– Узнаю нежную и любезнейшую царевну, – растирая запястья, ухмыльнулся Егор. – Что ж, ведите меня. Обещаю по возможности вести себя прилично.
– Пош-шел! – стоявший позади страж грубо подогнал узника древком бердыша.
В сопровождении конвоя князь поднялся по винтовой лестнице на третий этаж донжона, оказавшись в круглой, устланной коврами зале с узкими, распахнутыми настежь окнами и синими бархатными портьерами на стенах. Посреди комнаты располагался низенький, но довольно приличный по площади стол, на котором стояло большое серебряное блюдо с орехами, солеными оливками и сыром, а также два золотых кубка и высокий, с узким горлом, кувшин.
Четверо стражей остались снаружи, двое – силой усадив Вожникова в низкое креслице – встали позади, положив на могучие плечи бердыши.
– Сиди и жди, пес!
– В слове «пес», между прочим, ничего обидного нет, – обернувшись, наставительно заметил Егор. – Собака – друг человека. Я пока вина попью? Очень, знаете ли, пить хочется.
Не дождавшись ответа, он встал, потянувшись к кувшину…
Откинув бердыши, стражи бросились на него разом… Но молодой человек этого и ждал – живенько развернулся, и… оп!
Хук слева – одному! Прямой – джеб – в переносицу – другому. А что они обзываются-то? Получивший удар в переносицу поплыл сразу, а вот его более увесистому сотоварищу потребовался еще один удар, что Вожников с большим удовольствием и проделал – снизу! – апперкот в челюсть.
Слава Богу, хоть ковер на полу был – не грохотали, когда падали.
Князь оттащил обмякшие тела за портьеру и переставил свое креслице поближе к другому – высокому, что стояло с другой стороны стола и явно предназначалось для кого-то, облеченного немалой властью. Уселся, вытянув под столом ноги, и, плеснув из кувшина в бокал, блаженно прищурился.
– Надеюсь, ты не убил мох слуг?
Егор улыбнулся – он того и ждал: знакомый язвительный голос.
– Не, не убил – шевелятся. – Вскочив с креслица, молодой человек поспешно поклонился и кивнул на стол. – Я так понимаю – посидим?
– Да ты слуг-то – за что? – Заира-Айгиль покусала губы.
Ой, до чего ж она была хороша! Длинный ослепительно-белый чекмень в талию, туфли алого сафьяна, золотое шитье, в волосах жемчужные нити, в которых играло шаловливо заглянувшее в окно солнце.
Набрав в рот вина, Вожников подошел к поверженным стражам, уже постанывавшим, шевелившимся, фыркнул вином на обоих, похлестал по щекам:
– Ну, поднимайтесь, парни! Нокдаун, да… но по очкам – моя победа полная!
Придя в себя, стражники потянулись к саблям.
– Прочь пошли! – немедленно цыкнула на них повелительница. – Убирайтесь живо, чтоб я вас здесь больше не видела.
Незадачливые охранники, пятясь, с поклонами, удалились, забыв даже окатить грозными взглядами насмешливо прищурившегося Егора. Видать, та еще была штучка эта Айгиль – боялись.
– Они обзывались, – совсем как пятиклассник, пояснил молодой человек. – И вообще, вели себя грубо, псом называли, даже, можно сказать, грубой нецензурной бранью ругались… почти.
– Садись, – усевшись сама, Айгиль кивнула на креслице. – И знай – тебе оказана великая честь. Поверь, не с каждым зеленщиком я здесь беседы веду. Впрочем, ты не зеленщик…
– Так я налью? – Получив благосклонный кивок, Вожников потянулся к кувшину. – Прошу вас, леди. Так как же вас теперь называть?
Девушка усмехнулась:
– Можно по-простому – великая госпожа.
– И вы меня запросто называть можете – сиятельный князь!
– Я серьезно, я и в самом деле – царевна! – поджав губки, обиженно сказала Айгиль.
Узник развел руками:
