И снова лестница, и круглая зала, и столик с вином. Айгиль в этот раз выглядела на редкость молчаливой и задумчивой – еще бы, было над чем подумать!
– Все же, кто может подтвердить, что ты князь? – сделав пару глотков, девушка пристально взглянула на Вожникова.
Тот пожал плечами:
– Никто. За исключением моего верного Федора.
Царевна насторожилась:
– А, Феодоро, твой слуга. Признаюсь, его так и не смогли нигде отыскать.
– Он не слуга мне, а друг, – наставительно промолвил князь. – Верный мой спутник во всех странствиях и авантюрах.
– Ага, оруженосец, – непонятно было, поверила Айгиль или нет. – Он, может, бек?
– Боярство я ему еще не пожаловал. А ведь надо было уже давно! Ладно, вернемся домой – уж тогда обязательно!
– И где ж он теперь, твой Феодоро?
Егор хитро прищурился:
– Коль вы его не схватили – значит, уже в Кафе. Да ты, царевна, не переживай, скоро он сюда вернется. Правда, не один, а с хозяином замка.
– Марко Гизольфи? – Айгиль недоуменно приподняла правую бровь. – А при чем тут он?
– Там увидишь, – неопределенно сказал Вожников. – А с условиями моими ты, я вижу, согласна.
При этих словах девушка встрепенулась и сверкнула глазами, словно собеседник только что оскорбил ее нехорошим словом:
– С чего ты взял?
– Потому что знаю, что ты не дура! – не чинясь, хохотнул Егор. – Кроме меня, никто твоей мечте не поможет – и ты это понимаешь даже, может быть, куда лучше, чем я сам. Я – твой единственный шанс, милая Айгиль. Кстати, это имя тебе идет куда больше, нежели Заира. От того прямо какой-то Африкой веет.
Девушка поставила бокал на стол:
– Я-то не дура, а вот ты… князь ли?
– Господи, опять она за свое!
Молодой человек едва успел воздеть руки к небу – сиречь, к потолку, – как в дверь несмело постучали.
– Ну? – юная ханша повернула голову, с крайне недовольным видом воззрившись на почтительно поклонившегося – едва не павшего ниц – слугу. – Что там такое? Я же приказала не беспокоить!
– Там приехали…
– Кто?
– Господин Марко Гизольфи, моя царственная госпожа. И он явился не один.
– О! – радостно потер руки Егор. – Пусть заходит, посидим.
– Ты у меня еще тут пораспоряжайся! – змеей зашипела Айгиль и та-ак зыркнула на слугу, что тот, бедолага, едва не провалился под пол. – А ты что стоишь? Проси! Пусть синьор Марко поднимается… Да вина пусть еще принесут. И заедок!
– Ну, ты и орать, мать! – удивленно произнес Вожников после ухода слуги. – Неправильно это, не по-царски совсем.
– Тебя еще буду слушать!
– Да успокойся же, милая Айгиль. Поверь, ничего плохого я тебе не посоветую. А к людям и впрямь надо относиться мягче, с душой – тогда и они к тебе так же будут.
– Много ты понимаешь!!! – взвилась девчонка, видать, князь ее все-таки достал. – Мягче… У меня вон старая служанка была, вместо матери – уж я так к ней, так… Она же первой меня и предала, так-то!
– Э-э-э, милая! Это она из зависти. Классовый подход – понимать надо.
– Какой еще подход?
– Как тебе объяснить? Ты ведь даже кто такой Карл Маркс, не знаешь. Ну, ладно, не дуйся! Давай лучше с Марко по-человечески посидим, повеселимся. Слышишь, шаги? Он идет, кажется… Ну, так что – не будем больше ссориться? Мир?
– Молодой Гизольфи-бек, моя повелительница! – просунувшись в дверь, почтительно объявил слуга.
Царевна махнула рукой:
– Пусть войдет! С ним еще кто-то?
– Один юноша, по виду – слуга.
Одетый в шелка и бархат Марко Гизольфи, войдя, отвесил ханше галантный поклон и, по ее велению, уселся в принесенное расторопной челядью кресло:
– Рад лицезреть вашу неземную красоту, владетельная госпожа! И рад видеть в гостях у вас своего друга, синьора Джегоро. Соболезную о ране вашего сиятельного супруга.
– И я рада вас видеть, синьор Марко, – на устах юной ханши вдруг заиграла самая обворожительная улыбка. – Много о вас наслышана. Жаль, что раньше не заезжали. Замок же – ваш.
– Почему же нет? – лукаво улыбнулся юноша. – В прошлый свой – недавний – приезд я долго разговаривал с великим ханом, и он был тогда в добром здравии, а ныне совет и консул печалятся…
– Да что вы все заладили – хан, хан! – отмахнулась царевна. – Я здесь все решаю! Так и передайте консулу и совету.
Юный аристократ недоверчиво вскинул брови:
– В-вы?!
– Она, она, – тут же подтвердил Вожников. – Я, брат, и сам было не поверил, однако – как она скажет, так тут и будет.
Егор перевел взгляд на человека, явившегося с юным Гизольфи и скромно стоявшего у дверей:
– Федор! Ну, как ты?
– Ой, господин мой, – юноша махнул рукой. – Слава Богу, вижу, обошлось все. Ох!!! – тут он рассмотрело ханшу. – Чур меня, чур! Заира?!
– Не называй меня так! – Айгиль было собралась рассердиться, да вдруг передумала. Лукаво скосив глаза на Егора, она перешла на русский: – А что, Феодоро, господин твой и вправду владетельный князь? На него не смотри! Говори правду!
– Говори, говори, Федя! – разрешил князь.
– И в самом деле, – с гордостью сказал юноша. – Князь великий и есть! Все Заозерье, Заволоки, а там и Новгород. Войска у нас много, силы немерено – Москву вот недавно проучили, денег теперь нет у Москвы!
– О чем это вы говорите? – заморгал синьор Гизольфи. – Кажется, это русская речь, я понимаю немного. Вы что же, друг мой, вовсе не барон, а князь, герцог?
– Скорей уж – король! – приосанился Вожников. – Только вот никак мне не объяснить сего этой милейшей синьоре.
– Ладно, посмотрим, – махнула рукой великая ханша и, покусав губы, неожиданно рассмеялась. – Ну, веселиться давайте – хочу, чтоб был пир! Феодоро, не стой, сядь на ковер – ты пока не бек, так обойдешься без кресла.
Поверила ли Айгиль на самом деле иль нет – не особенно-то было ясно, девчонка, при всей показной простоте, прекрасно умела скрывать свои мысли и чувства. Просто князь оказался прав, нутром почуяв в этой царственной особе такую же, как и он сам, авантюристку, более чем склонную к риску. Кто не рискует, тот не пьет шампанского, а тут не какое-то там шампанское на кону, а целый ордынский трон… заветная мечта Керимбердея, Джелал-ад-Дина, Яндыза… Всех перечислили?
Кстати, о Яндызе князю удалось-таки вызнать. Узнали, узнали, несмотря на новую стрижку! Царевна держала его в земляной яме – зиндане – в степи. Голодом не морила, но своим верным нукерам глаз с царевича спускать не велела. Может, пригодится еще. Он там и попался, в степном становище – старые знакомые опознали, у степняков глаз – алмаз. Доложили Муртазе-беку, а уж там юная ханша распорядилась. Да теперь призналась Егору, что не знает, что с царевичем делать: может, лучше убить от греха?
