И ничего, ничего с этим нельзя было поделать – слишком много судов у ордынцев, а у ушкуйников – всего две ладьи.
Нарвавшись на плотный отпор, татарские челны чуть поотстали, большинство из них так же свернуло влево.
И что теперь? Наперерез идти? Да поздно уже, поздно! Осталось только спеть строевую песню «Врагу не сдается наш гордый «Варяг» да, ввязавшись в неравный бой, погибнуть с честью. Хотя… хотя ведь еще и другая песня есть, тоже строевая, ничуть не хуже – даже куда лучше! – первой – «А помирать нам рановато, есть у нас еще дома дела!».
Воспользовавшись минутой затишья – оставшиеся позади враги не спешили, время-то работало на них, – головной ушкуй подошел ближе. Никита Кривонос, скинув доспехи и рубаху, бросился в воду… Доплыл, вскарабкался на борт «Антилопы». Сплюнул:
– Надо челнок захватить – приказ атамана. Его ушкуй остальных ордынцев приманит, а дальше уж – вы… И, главное, это… стреляйте побольше, чтоб дым густой был. Потом посадите на челн кого-нибудь – пусть гребут вверх по реке.
– Зачем?
– Атаман сказал – там свои какие-то. Да недолго, сказал, грести-то.
Свои – хм… То-то Антип так вверх по реке и стремился. И, гад, ничего ведь конкретного не говорил. Ла-адно.
– Понял тебя, Купи Веник! – получив четкое указание, рассмеялся Егор. – Значит, дымовую завесу ставим? Ага! Федька, как рука?
– Да ничо, завязал вон, тряпицей.
– Тогда готовь выстрел.
– Слушаюсь, мой атаман!
Парнишка принялся проворно исполнять указанное, а Никита Кривонос, видя такое дело, с уважением покачал головой:
– О, как у вас!
Молодой вожак приосанился:
– А ты думал?! Ну, как челн-то приманивать будем?
– А сейчас… обратно поплыву – вроде как к басурманам – течением и отнесет. Неужель не захотят пустить хотя б пару стрелок? Или даже захватить в полон, узнать, зачем плавал? Захотят. Близко ведь от них буду – токмо руку протяни.
– Эх, Купи Веник! – с сомнением сказал Егор. – Отчаянная ты голова. Федька – готов?
– Готов, мой атаман!
– Ну, тогда что ж, – с Богом!
– Вы токмо сразу-то палить погодьте! Атаман знак даст – махнет рукой.
Перекрестившись, Никита Купи Веник снова ухнул в воду. Вынырнул, заработал руками… а течение-то пловца сносило, сносило к ордынским челнам. Вот крайнее суденышко дернулось, махнуло – вроде бы как нехотя, с ленцой – веслами… поплыло за отчаянным ватажником, засвистели, молотя воду, стрелы. Видно было, как, уходя от стрел, Никита нырнул… вынырнул… оказавшись еще ближе к челну. Враги ликовали! Один из воинов уже хотел метнуть в смельчака сулицу, да кто-то – видимо, старший – перехватил руку, что-то сказал…
Чугреев наконец-то махнул рукой.
Молодой атаман с усмешкой опустил фитиль.
Бухх!!!
Ядро ударило в воду – не может же бесконечно везти! – однако дыму поднялось изрядно, кое-кто из ватажников даже чихнул, закашлялся:
– От, адово зелье!
Федька, схватившись за ствол, резко отдернул руку – накалилась от выстрела пушечка! И все же минуты через две-три Вожников выстрелил снова. И, махнув рукой ватаге, направил ушкуй прямо в пороховой дым…
Какое-то время ничего видно не было, а потом – как-то сразу, резко – вынырнул, зачернел впереди низенький борт татарского челна.
– Берем тихо! – схватив саблю, предупредил своих атаман. – Никакого шума, крику. Пошли!
И сам – первым – перепрыгнул на вражье судно. За ним тихо, как смерть, бросились и остальные ватажники: Линь Окунев, Иван Карбасов, Федька… и все бывшие пленники во главе с широкогрудым Тимофеем по прозвищу Гнилой Зуб.
Отбив чужой клинок, Егор ударил саблей наотмашь, чувствуя, как лезвие скользнуло по вражьему шлему вниз, в плечо. Плохой удар, зряшный, только клинок тупить! Татарин – невысокий, но юркий, с красивым лицом и злобным взглядом черных, как совесть тирана, глаз – с ухмылкой ринулся в атаку…
Ринулся бы, да вот только не успел – челнок качнулся, и оба – Вожников и его соперник – тяжело ухнули в воду.
Ах, черт! Как же неудобно купаться в доспехах. Обмененный на байдану (малость жала) у Окунева Линя бахтерец – по сути, короткая куртка из скрепленных кольцами продолговатых металлических пластинок, – хоть и весил чуть больше десяти килограммов, а все же ощутимо тянул вниз. Хорошо, мелковато было, всего-то метра два с половиной – три, но утонуть – и этого вполне хватит.
Вынырнув, Егор, бросив бесполезную саблю, что есть силы заработал руками. Можно, конечно, было бы попытаться сбросить бахтерец, так ведь отмель-то – вот она! И вражина – Вожников скосил глаза – тоже ведь туда же плыл. Ну-ну… поглядим, кто быстрее. Оп-па! Молодой атаман коснулся ногами дна! Встал, сделал пару шагов – крепкое дно, не илистое… чуть пройти – шага три, вот так, больше некогда, ордынец-то – вот он. Хорошая отмель, воды уже только по грудь… Чу! Мокрая, с черными, заплетенными в мелкие косички волосами голова татарина показалась совсем рядом. Враг тоже нащупал ногами дно и… резко оттолкнувшись, прыгнул, вытянув вперед руки. Саблю-то тоже выбросил – жизнь дороже – и теперь, похоже, надеялся задушить соперника, утопить в водице.
Ага, попробуй. Сам же и напросился… Н-на!!!
Егор встретил выскочившего из воды врага прямым в переносицу. Хороший такой вышел джеб, чистый, основательный, вовсе не суетливый – тренер бы одобрил. Бумм!!!
Отлетел вражина в воду, да так там и остался. Нокаут, нокдаун? Да какая разница? Все равно уж вряд ли всплывет… а тут и свои, ватажники, закричали, подплыли на захваченном челне. Молодцы, парни! И сколько времени прошло с момента второго выстрела? Вряд ли больше пары минут – вон, дым еще не развеялся.
– Давай, атамане! – Тимофей Гнилой Зуб – ого, он тоже в «десанте»! – протянул мускулистую руку.
– Хороший челн, – выбравшись из воды, заценил Вожников. – Низенький, быстрый. Кто поплывет?
– Могу я, – склонил голову Тимоха. – Грести умею добро.
– Да я видел, – сказал Егор. – Но одного мало, еще хотя б… Федька…
Подросток сразу скривился:
– Не, я с тобой, атамане. Да и рука.
– Ах, верно – рука. Тогда – ты, Осип!
– Добро, – кивнув, поплевал на ладони ватажник. – Сейчас вас – на ушкуй, а сами… Покуда вражины не опомнились. Кого там искать-то?
– Атаман сказал – своих. Понимайте как хотите, и… Бог вам в помощь!
На миг причаливший к ушкую челнок отчалил в клубах сизого порохового дыма. Ватажники – Тимоха и Осип – споро погнали суденышко вдоль берега, к камышам и дальше.
– Проберутся, уйдут, – посмотрев им вслед, тихо молвил Линь. – Вижу, эти парни дело свое знают. Э, атаман! А ловко ты того мурзеныша! Бац в морду – и корми рыб. Славно!
