Книга Воевода, страница 31. Автор книги Александр Прозоров

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Воевода»

Cтраница 31

– Что же делать, отче? – с надеждой спросил староста купеческого братства. – Нам нужен этот торг! Иначе убыток выйдет немалый. Да и краше от долгой лежки никакие товары не становятся.

– О чем кричал намедни на вечевой площади этот ушкуйник-князь?

– О многом, отче, – из всех смог ответить только купец Данила. – О том, что свеи смердов своих в рабстве держат и по совести надобно пахарей их от ига сего освободить, что с торгом свеи зажимают всех нещадно и надобно принудить их равные пошлины и права всем торговцам давать. И еще много непонятного кричал. Про происки злые чародеев магрибских, коим свейский король потакает, про то, что детьми тати какие-то по прозвищу ювеналы торгуют, про демократию какую-то.

– Ювеналы – это юность по латыни, помнится? – нахмурился боярин Александр Фоминич. – Вестимо, прозвище такое есть у купцов, что юный товар по свету возят. У римлян, сказывают, хрупкие мальчики в большой цене. На девочек тоже в море Эгейском спрос найдется. Демократия же – это уже по-гречески. Народное что-то, кажется?

– Во-во! – встрепенулся Данила Ковригин. – Вот я и сказываю, что рабам он свободу накликивал, за народ нищий заступался.

– Знаем мы, как они люд нищий от рабства защищают! – встрепенулся Кирилл Андреянович. – Хозяйство разорят, баб обрюхатят, мужиков татарам в Орду продадут.

– Нечто кто и где иначе за свободу чужую борется? – спросил боярин Александр. – Вспомни, не сам ли ты что ни лето, две-три ватажки в чужие края за добычей отправляешь?

– Дык, я о голытьбе слез горьких напоказ и не проливаю. Так прямо и сказываю, что разбойничать лихих людишек шлю! Земли-то не наши. Низовских [14] ограбить не грех.

– Ты сказываешь. А князь этот, видать, совестливый. Оправдание для грабежа своего ищет.

– Охолонитесь, бояре! – не выдержал архиепископ. – Не о вас ныне речь, а о проблеме нашей, споре трудном с союзом Ганзейским.

– Выдать его немцам, и вся недолга! – горячо предложил боярин Кирилл.

– Делать надобно то, что по силам, – возразил отец Симеон, – а не то, что хочется. Ныне нам легче всего ушкуйника-князя этого за слова собственные ухватить. Слово не воробей, вылетело – не поймаешь. Обещал он за торговлю свободную бороться? Вот пусть сие нам и обеспечит. Обещал за обиды новгородские отомстить? Так у нас список имеется. Что снести, что поделить иным порядком, кому какие тони распределить, где плавание беспошлинным сделать.

– Это же разбойник, отче! – покачал головой боярин Кирилл Андреянович. – Он за новгородские интересы биться не станет, договоры со свеями подписывать, бухты и ряды торговые распределять не будет.

– А то неважно, сын мой, – ласково улыбнулся архиепископ. – Кто же его станет спрашивать? Вече вчера кричало «любо» атаману Заозерскому? Кричало. Хотели они войны со свеями? Хотели. Вот и не будем выступать супротив воли народной. По решению вечевому ватаги и дружины к Новгороду созывайте. Охотников исполчиться тоже кличьте. Да токмо не к ушкуйнику-князю в ватагу вписываться, а к вам, хозяевам, под руку. Коли война со свеями общеновгородская, вечем провозглашенная, то и воеводой надлежит новгородскому боярину идти, а не татю залетному. Твои ватаги, боярин Кирилл Андреянович, Господину Великому Новгороду поклонятся, и твои ватаги, Никифор. И твои воины, боярин Александр Фоминич. Все ваши дружины, дети мои, каждая сама за себя. И окажется после сего ушкуйник-князь не главным атаманом, а всего лишь одним из многих в рати новгородской. Вот тогда пусть и оправдывает славу и обещания свои, пусть первым идет с людишками своими под стрелы крепостные и ядра корабельные. Сгинет – так и ладно, на все божья воля. А победу принесет – так и хорошо. Он с ватажкой своей пусть побрякушкам мелким радуется, в грабеже добытым, а договор выгодный мы уж как-нибудь без него урядим, глупый чужак нам для сего не надобен. Мир король свейский будет с Новгородом заключать, а не с жалким ушкуйником. С воеводой переговоры вести, а не с пьяными татями.

– Умно, – признал Ратибор. – Великой мудростью наградил тебя Господь, отче Симеон. Да только как же с обидой ганзейской? Учинят они нам блокаду али помилуют?

– Коли у нас война со свеями, то какие обиды? Стекольна – город свейский. Коли немцы ганзейские в нем под сабли попали, наша в чем вина? Случайность в том досадная и ничего более. Боярин Кирилл Андреянович! У тебя средь ганзейцев знакомцев много, связи средь купцов большие, договоры длинные по делам разным. Передай союзу Ганзейскому огромные наши сожаления из-за беды приключившейся. Да намекни осторожно, что, коли примут извинения новгородские, то к разговору об условиях мира нового мы их допустим и интересы ганзейские учтем. У них там со свеями тоже споров немало накопилось. Коли же обижаться захотят, то не токмо новых уступок не получат, но и старые могут потерять…

– Льготы новые от короля свейского? – Руки боярина сошлись на груди, друг по другу суетливо побежали толстые и румяные, как морковки, пальчики. – На сих условиях немцы, мыслю, замирятся. Ганзе лишние убытки тоже ни к чему. Вот только поверят ли?

– Поверят, коли воеводой назначим боярина, коему они верят и который за условия уговора устного честью своей поручится. А сверх того друзей ганзейских к себе в свиту пригласит, дабы в походе рядом были и своими глазами видели, есть подвохи в действиях наших али честно мы дело свое ведем.

– Да, – уверенно кивнул боярин Кирилл. – Этому они поверят.

– Слава богу! – облегченно перекрестился Никифор Ратибор. – Миновало! Пускай-ка ушкуйник-князь с ватагой теперича страхи наши кровушкой своей искупает. Любо!

– Любо, – подтвердил Данила Ковригин.

– Любо, – согласился и паучьерукий боярин Александр Фоминич.

– Любо… Любо… Любо… – прокатилось над столом.

Решение было принято.

Июня 1410 года
Великий Новгород

Ушкуй привалил к причалу уже под вечер. Привычные к корабельной работе мужчины запрыгнули с низких банок на мостки, накинули на быки причальные канаты, быстро подтянули лодку к дубовым опорам.

– Ну вот и добрались. – Осип Собачий Хвост широко перекрестился, потом опустил руку за борт, коснулся ею воды, поднес к губам, одаряя воду поцелуем. Быстро выбрался на причал, закрутил головой: – Сходни где? Сходни сюда!

Местные амбалы, играющие в кости на тяжелой скамье, срубленной из половинок бревна, удивленно подняли головы: они никак не ожидали, что для высадки из низкой гребной лодки, пусть и поболее обычной плоскодонки, требуется этакая роскошь.

Впрочем, моряки сами увидели широкую доску с набитыми на нее поперечинами, подхватили, сбросили одним концом вниз:

– Добро пожаловать в Господин Великий Новгород, княгиня! – Осип, спустившись до половины сходней, протянул руку поднявшейся со средней гребной банки женщине.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация