– Нечто можно так о муже своем, Богом даденном, сказывать? – догадалась, о ком речь, служанка.
– Ненавижу! – сжала кулаки Елена. – Видит Бог, как я его ненавижу… Кабы не любила, так и отравила бы давно. Вёха болотного в сбитень заварила бы, он бы ничего и не заметил.
– Господи, матушка, что же ты такое говоришь? – испуганно перекрестилась девушка.
– Что есть, то и говорю, – наконец-то оторвалась от окна Елена. – Я так мыслю, он только что оставил меня без княжества, а детей без наследства. Ныне у великого князя Василия слабина, да токмо долго сие продлиться не может. Коли сам не избавится, то найдется кому избавить. И тогда все… Ныне не то что закона или силы на стороне нашего княжества нету – даже я, и то оттуда съехала. Приходи и забирай. А уж желающие найдутся.
Княгиня подняла подол платья и, наклонившись, промокнула глаза от слез.
– Что же делать тогда, матушка? – забеспокоилась в свою очередь Милана.
– Ступай в город, узнай, кто тут есть самый лучший портной. Мне нужно несколько платьев. Модных, строгих и дорогих. Дабы сразу было видно, что не простолюдинка идет. – Елена тяжело вздохнула. – Коли этот глупый бессердечный чурбан, этот тупой упрямый олух так уцепился за свой проклятый Новгород, нужно выбить здесь для него хоть немного реальной власти.
Глава 5
Июня 1410 года
Або
Город Або, с недавних пор ставший резиденцией шведских епископов, оказался даже более многолюден и богат, нежели обещал Михайло Острожец. Размерами он был если не в половину Новгорода, то уж треть оного – совершенно точно. По площади – раз в пять больше Стекольны. Правда, и укреплен куда сильнее и хитрее, нежели островная цитадель.
Егор не брезговал выглядеть убогим и нищим, а потому смог достаточно хорошо рассмотреть твердыню изнутри, с понурым видом и в рубище таская за Острожцем мешок со всякого рода скобяным товаром. Цену за петли, скобы и засовы Михайло запрашивал изрядную, а потому сторговаться нигде не мог, идя от башни к башне и от караулки к караулке.
Самым неприятным в обороне Або был, разумеется, «заман». Длинный, больше ста метров, и сильно сужающийся в конце участок дороги между первыми воротами и вторыми, и со стоящими по сторонам глухими стенами. Даже взорвав фугасом подъемный мост, нападающим придется еще довольно долго идти между стенами от башен с мостом до башни с решеткой, в то время как сверху будут валиться приготовленные для незваных гостей валуны и бревна, литься кипяток, сыпаться стрелы, сквозь решетку их будут разить копьями и… И кто еще знает, на что сподобится фантазия здешних обитателей?
Даже если пройти по заману от первых ворот до вторых и удастся – потери будут ужасающими. К тому же – массивную решетку еще фиг взорвешь, ударная волна уйдет между прутьями.
Был, однако, в защите крепости и положительный момент. Построив свой город на каменистых уступах, жители Або так до сих пор и не смогли продолбить в скальной породе защитный ров – мост от расположенных на почти четырехметровой высоте ворот опускался на пологую насыпь, поднятую над землей на полтора человеческих роста. Поэтому подступиться с северо-востока если не к воротам, то к самим стенам не представляло особого труда.
К стоящим на скалах стенам двадцатиметровой высоты. С семиэтажный дом. Лестницы к ним не приставишь – кто же по такой полезет? Подкоп тоже не прорыть – сплошной гранит.
И в воротах – заман.
– Что скажешь, княже? – поинтересовался купец, когда они закончили обход.
– Глаза боятся, руки делают, – ответил Егор. – План уже запущен, ребята в городе, кочи у причалов. Менять что-либо поздно. Теперь остается только выполнять. Завтра Або будет наш.
Вожников все-таки нашел слабое место этого мира. И было оно отнюдь не в кривых огнестрелах, неразвитой медицине или отсутствии автомобилей. Слабое место здешних обитателей оказалось в их неспешности и неорганизованности. В том, что все планы верстались с точностью плюс-минус неделя, что дела шли в зависимости от погоды и настроения, что встречи назначались с указанием разве что желаемого месяца, да и то не всегда. Да что говорить, если на нынешних часах даже минутная стрелка отсутствовала за ненадобностью!
Вымеренные, просчитанные и согласованные действия сотен людей, раскиданных в разные места, казались здесь так же невозможны, как прыгающие улитки или музицирующий на горе рак. Ничего подобного здесь никто не ожидал и готов к этому не был.
Между тем банальная склянка – песочные часы, и согласованная точка отсчета – рассвет или закат, плюс безусловное, даже слепое послушание ватажников, поставленных во главе ударных сотен, позволяли Егору творить настоящие чудеса…
Июля 1410 года
Новгород
Именитый новгородский купец Данила Ковригин сидел в жердяной сторожке возле причалов и, весело мурлыча что-то себе под нос, сносил в общий список, на отдельный лист рыхлой коричневой бумаги, цифры из толстых прошнурованных книг, зажатых между массивными резными деревянными обложками. Не красоты ради, а чтобы не трепались при перевозке с места на место и чтобы страницы не коробились.
Минувший год выдался донельзя удачным. Просто на загляденье. Самым добрым и приятным своей нежданностью событием стал набег хана Едигея на Низовскую землю. Татары зело обильно потравили хлебные поля и огороды, разорили ловы и амбары, угнали стада, разметали людишек с привычных мест, от обжитых промыслов. Посему с урожаем, с мясом и птицей на Руси было о прошлом годе тяжко. Прямо скажем – голодно. Ан струги ковригинские тут как тут: рыбка соленая, рыбка вяленая, рыбка копченая, рыбка мороженая. Давай деньгу – будешь сыт.
Голод – не тетка: растрясли низовские по зиме свои кубышечки, потекло серебро в мошну купеческую полноводными ручьями.
Ханы ныне меж собой в Орде грызутся, старшинством и саблями меряются. Им от сего никакого проку, ан купцу Даниле опять же лишнее серебро. Прииски соляные, что на Горьком море крымском
[17]
, что в Баскунчаке Астраханском, в запустение пришли. Трудно тамошним приискам без рачительного хозяина. Работники мрут быстро, новые рабы постоянно надобны, воины для охраны, приказчики преданные. Но татарам ныне не до приисков, заняты они. Власть делят.
А как людишкам без соли?
И опять побежали струги вниз по Волге и Дону – в места, куда раньше и не хаживали, ибо своего товара с избытком хватало, в иных же местах цена вверх поползла. Ненамного, по три деньги на пуд – ан курочка по зернышку клюет и сыта бывает.
Кабы не варяги русские, что тоже соль ушкуями во все края рассылают, цена бы еще выше прыгнула. Постоянно норовят сладкий кусок из-под носа увести!
«Вот бы было хорошо, коли бы великий князь Василий очередной поход супротив Новгорода затеял, – мечтательно зажмурился купец. – Порубежье бы южное разорять начал. Руса город богатый и аккурат на его пути находится. Побил бы Василий варягов, разогнал по лесам окрестным от доходных родников – как бы это было славно! Тут уж не деньгу с пуда, тут полновесный рубль накинуть можно будет. В Орде ныне замятня, прииск соляной на Баскунчаке восстанавливать некому. Хорошо-о-о…»
