— Вот теперь, здравствуйте, господа. — Правитель шагнул в комнату, отодвигая портьеру, за которой виднелась остекленная дверь, ведущая то ли на балкон, то ли на террасу. — Владимир Стоянович?
— Позвольте представить, государь. Это и есть тот самый Виталий Родионович Старицкий. — Тут же подтянулся князь.
— Старицкий… наслышан, как же. — Кивнул мне Ингварь Святославич. — Что ж… позвольте мне поблагодарить вас, Виталий Родионович. Судя по рассказам Владимира Стояновича, ваше участие в деле Ловчина было весьма и весьма заметным…
— Я сделал, все что было в моих силах, ваше величество. — Я склонил голову, и постарался как можно более незаметно облизнуть сухие губы. Можно сколько угодно ерничать, но вот в такой ситуации я оказался впервые. И это… нервировало.
— Не прибедняйтесь, ваше высокоблагородие. — Выделив последнее слово, ответил государь и, задумчиво побарабанив по столу длинными пальцами, осведомился. — Идея с даром казне трофейного самобеглого экипажа, ваша идея?
— Его сиятельство, князь Телепнев объяснил мне, чем чревато распространение трофейного закона на действия правоохранительных органов. И я посчитал…
— Да-да. Замечательно. — Чуть скучающим тоном перебил меня Ингварь Святославич. — Скажите, а роду князей Старицких вы не относитесь?
— Ваше величество? — Кажется, теперь, я знаю у кого Телепнев подцепил свою манеру общения, так бесившую меня в начале нашего с ним знакомства. Вот только что имеет в виду правитель? — Честно говоря, я того не ведаю, государь.
— Как так? — Не понял Ингварь Станилавич. — Разве там… на вашей родине…
— Государь, «там», в двадцатом веке происходили такие события, что половина Руси своих родичей дальше прадедов забыла. Перевороты, революции, войны… Рукописи может и не горят, а вот приходские и архивные книги, пылают весело, ваши величество.
— Да уж. Жаль, времени у нас маловато. Хотелось бы мне послушать, что же у вас там происходило… — Проговорил правитель, но тут же резко тряхнул головой, словно отгоняя несвоевременные мысли. — Впрочем, об этом можно будет потолковать и в иной раз. А сейчас, откройте бювар, и просмотрите документы.
Выполнив приказ, я начал перелистывать лежащие внутри бумаги, в то время как Игнварь Святославич продолжил речь.
— Итак. По размышлении, мы решили принять вашу идею, при наложении ограничения на трофейный закон. Но, дабы не возникало лишних вопросов, и в качестве награды за скорые и верные действия, вам отдаются все права на конфискованную по делу Ловчина, паровую яхту «Варяг» и выделяется денежная премия в размере восьмидесяти тысяч рублей ассигнациями. Постарайтесь распорядиться этой наградой с толком. Ну а настоящей наградой вам будет знак ордена Двух Заступников
[22]
, с лентой. А как вы пребываете в чине, не дозволяющем по статуту такого награждения, то… поздравляю вас надворным советником, господин Виталий Родионович.
— Благодарю, ваше величество. — Проговорил я, склоняя голову. Пусть кто-то говорит, что награды ничего не значат… Но не для меня. Что свои, что чужие. Я помню, как у деда дрожали руки, когда он брал у меня, тогда еще ребенка, из рук свой китель, и после недолгих уговоров, начинал рассказывать, какую награду и за что получил. Может, он и привил мне это уважение? Не знаю…
— Ну, а коли с награждениями мы разобрались, поведайте мне всю эту историю. О вашем появлении в наших пенатах, дозволяю умолчать, равно как и об исследовательских ваших мучениях… Только, уж будьте любезны, защиту вашу снимите… — Усаживаясь за стол и кивая присутствующим на кресла, потребовал государь. Ну что ж, можно и рассказать…
Из кремля я уезжал вымотанным до предела. Такого допроса мне даже мозголом особоканцелярский не устраивал.
А дома меня ждал еще один сюрприз. Едва отворив дверь, я услышал донесшийся из гостиной, невнятный рев, и ринулся на звук. Но стоило мне оказаться у двери, как та распахнулась, и на меня уставились налитые кровью глаза какого-то мужика.
— А-а! Явился, блудодей!!! — С этим рыком, кулак незнакомца устремился к моей челюсти, и я еле успел уйти от сокрушительного удара. На автомате пробив в грудину нападающему, и тут же поправив траекторию его падения, хорошим апперкотом, я перешагнул через упавшее на пол тело, и оглядел изрядно разгромленную гостиную. В углу, у окна застыл Лейф, из-за плеча которого выглядывала испуганная Лада.
Но не успел я спросить, что здесь происходит, как поверженный противник начал, кряхтя, подниматься с пола. Утвердившись на ногах, мужик потер скулу, наливающуюся замечательным фонарем, и буркнув что-то вроде: «силен», двинулся к моим домашним. Остановился в паре шагов, смерил их взглядом.
— Лада. Собирайся. Ты едешь домой. — Рыкнул мужик.
— Нет. — Несмотря на испуганный вид, голос сероглазки звучал твердо.
— Я сказал, ты за него не выйдешь.
— Выйду!
— Нет! Я матери твоей обещал, что замуж отдам только за владного ушкуйника
[23]
!
— Выйду!
— Кто-нибудь, может мне объяснить, что здесь происходит?! — Заорал я. И в комнате повисла тишина. Гость незваный обернулся, и ткнул в меня пальцем.
— Ты! У тебя корабль-то есть?
— Есть. — Охренев от такой наглости, кивнул я. Присутствующие отвесили челюсти.
— Ну доча… А ты, охальник, докажи свои слова.
— Пожалуйста. — Поняв, что передо мной отец Лады и Лейфа, я развернул бювар и достал оттуда дарственную на «Варяг».
— Та-ак. Говоришь, шаль подарил
[24]
? И нож на роту дал
[25]
? — Словно в пустоту бросил ушкуйник, и тут же вызверился на меня. — А посвататься прийти не судьба была? Я тут извелся весь, думаю, с кем моя дочка спуталась, а он! Молодежь, линьком неученая! Тьфу…
