Только саперные лопатки чавкали в их умелых руках, вгрызаясь в каменистую землю. От эскадрона остались в строю едва три десятка измученных солдат. Но эсэсовцы духом не пали, наоборот, им казалось, что британская ярость разбилась о тевтонское мужество.
Первые атаки они отразили успешно, но потом вышли патроны. Вечером, когда Майер думал, что все пропало, нанесли удар «штуки», разворотив переправу и смешав с землей британскую пехоту. Уцелевших «томми» скинули в канал лихой контратакой, истратив последние гранаты.
Майер уже думал, что одержал пиррову победу, но «Шнелле-Хайнц» сумел оказать помощь — от Дюнкерка подошли полдесятка пулеметных танкеток. Пехотинцы, окопавшиеся рядом с ними, получили два десятка трофейных английских «бренов», привезенных из города с ящиками патронов. Их обер-лейтенант скупиться не стал, щедро выделив половину арсенала, и у Майера отлегло от сердца. Теперь было чем встретить упрямых британцев.
— Да сколько можно?! Они опять пошли, гауптштурмфюрер!
Молоденький пулеметчик оскалился щербатым ртом, а офицер только улыбнулся. До войны даже запломбированный зуб мог стать причиной отказа в поступлении в «лейб-штандарт Адольф Гитлер». Теперь они все, с выбитыми зубами и кровоточащими ранами, не соответствовали столь высоким требованиям, абсолютно глупым и ненужным. Они на поле боя доказали свою преданность рейху.
Маейр прищурил глаза — англичане быстро передвигались густыми цепями, не менее тысячи солдат: без малого два батальона против их двух потрепанных взводов. Тяжело будет…
Офицер выхаркнул забившуюся в горло пыль, тряхнул головой, сбрасывая с каски землю. Да уж, определенно британцы не пожалели снарядов, четверть часа обрабатывая немецкие позиции своими гаубицами, а теперь за огневым валом начнут переправу, и нельзя упустить момент, чтобы хорошо причесать их из пулеметов.
Майер приподнялся, глянул, прижимаясь к брустверу. Так и есть, британские саперы уже возились у канала, а пехотинцы готовились к переправе. Он захотел скомандовать, но солдаты сами знали, что делать, — застучали пулеметы, и свинцовый град обрушился на неприятеля. Англичан смело за секунды — переправа была сорвана в зародыше.
Офицер злорадно улыбнулся и оглянулся вправо, не услышав стрельбы. Так и есть — «брен» отброшен и засыпан землей, а пулеметчик привалился к стенке, выпучив от боли белые круглые глаза на сером землистом лице. Пальцами он держал большой шевелящийся клубок, и Майер не сразу осознал, что парню разворошило живот.
«Не жилец», — мелькнула в голове мысль, а рука почти опередила приказ разума. С таким ранением он мог сделать для солдата только одно, о чем бы сам попросил, оказавшись в такой ситуации. Пальцы рванули «вальтер» из кобуры, недрогнувшей рукой он приставил ствол ко лбу умирающего солдата, и глаза того на миг повлажнели — пулеметчик понял, что его невысказанная просьба будет сейчас выполнена.
«Фельзеннест»
— Мы совершили ошибку, дозволив рейхсфюреру формировать части ваффен СС. Армия должна быть единой, как в обучении и тактике, так и в комплектовании. А потому, я так считаю, господа, необходимо все эсэсовские части перевести в ОКХ. Сформировать из них элитные моторизованные бригады, которые по одной придавать нашим танковым дивизиям.
Андрей чуть не рассмеялся, глядя на ошарашенную рожу Геринга — наци номер два только удивленно хлопал ресницами и ощерил рот. Зато лица всех без исключения генералов и разом примкнувшего к ним адмирала Редера расцветились довольными улыбками.
«Это я им здорово потрафил, мигом оживились. Еще бы — в СС они конкурента видели, настоящий фюрер этой сволочи благоволил. Потому мое заявление до печенок их пробрало. Тогда нужно надавить еще раз и Геринга успокоить, дабы не засуетился раньше времени, ножичек на меня не точил».
— В вермахте есть полк «Великая Германия» — его развернуть в гвардейскую бригаду. А так как в частях СС собран цвет германской нации, то мы будем иметь в армии с десяток таких бригад. Настоящих, не хуже прежней имперской гвардии. Может, через них и восстановится старая добрая Германия, — с наигранной печалью в голосе закончил Андрей, незаметно окидывая взглядом генералов.
«А ведь вы не прочь кайзера вернуть, братцы! Намека вам за глаза хватило — мигом в стойку встали. Но и я не лыком шит, если чуть что не так, скажу сразу, что меня неправильно поняли. А пока в самый раз, еще немного, и я уломаю ОКХ».
— А партийность СС даже во благо — ведь в люфтваффе много членов НСДАП, и от этого они не хуже воюют, а то и лучше, чем другие. Ведь так, мой Геринг?!
— Так, мой фюрер. Люфтваффе построено мною только на принципах национал-социализма.
— Вот видите, господа. Заодно и штурмовые отряды СА должны войти в состав вермахта. У нас будет единая армия! Более того, именно армия должна обратить внимание и на нашу молодежь, учить ее военному делу настоящим образом! У вас, Гальдер, как у начальника главного штаба ОКХ, занятий будет непочатый край. Работы, которая настоятельно нужна Германии!
«Кажись, уболтал генералов. Даже фюрер внутри не пищит, поверил в то, что я говорил. Переглянулись между собой, стервецы. Кусок им большой кинул, можно и с назначением Манштейна согласиться».
— Вам, генерал, — Андрей подошел к Браухичу, отметив, что Гальдер уже не строит обиженный вид, — нужно провести все эти мероприятия, и не только. Манштейн будет планировать войну, Гальдер — готовить к ней армию, а вам вести. Вы достойный командующий! И помните — ваш фельдмаршальский жезл лежит на той стороне Ла-Манша, вам нужно только его взять. Я думаю, это станет трудной задачей!
— Да, мой фюрер. Англия еще не вела войну на своей территории, но в наших силах предоставить ей эту возможность. Тем более генерал Манштейн будет иметь время на доработку плана «Зеелеве».
«Четыре! Все согласились, хоть Браухич и здесь вильнул, не ответив прямо. На гордыню наступить не смог, да и Гальдер рядом стоит. Ну и ладненько, вот только рано вы обрадовались — чистка авгиевых конюшен отнюдь не из приятных дел. Зато врагов среди СС и нацистов вы обретете лютых. Так что пути назад вам не будет — либо вы их в шеренги построите, либо они вас сожрут и не подавятся!»
Андрей обвел взглядом генералов и остался доволен. Нет, эти вояки отнюдь не легковерны и прекрасно поняли изнанку разговора. Потому и согласились так легко — ведь Манштейн не нацист, а генерал, а потому с ним будет легко договориться, если фюрер начнет взбрыкивать. И тем самым стреножить, но с этим-то Андрей и был согласен. Он впервые ощутил, что за дружным и многозначительным молчанием генералов скрывается сила, что поможет ему раздавить нацистов.
Дюнкерк
— Что, не нравятся наши «яйца»?! — злорадно прошептал оберфельдфебель Готфрид Леске, сжав тонкие губы. Именно они да белокурые волосы являлись приметой подлинного арийца, позволившей ему поступить в СС, а потом перейти в непобедимые люфтваффе.
«Хейнкель-111» облегченно взревел моторами, избавившись от тяжелого груза, и подпрыгнул в воздухе. Пилот машинально посмотрел вниз, и радость наполнила его душу. На желтой полосе дюн метались тысячи человеческих фигурок, виднелось множество бугорков брошенной техники. И посреди этого скопления машин и людей разом взметнулись в небеса многочисленные султаны взрывов, превратив побережье в апокалипсическую картину. Еще бы — малоприятно, когда три десятка бомбардировщиков одновременно обрушивают свой смертоносный груз.
