Книга Самодержавный попаданец. Петр Освободитель, страница 45. Автор книги Герман Романов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Самодержавный попаданец. Петр Освободитель»

Cтраница 45

— Пора нам попробовать «пряника»! Надеюсь, что с ним братец меня не обманет, с него станется! Византиец, а не немец!

Король тяжело вздохнул и снова уселся за стол читать полученные от императорской четы письма из Петербурга и Кишинева.


Фильконешти

Великий визирь Халиль-паша, полноватый осман, в растерзанном, когда-то богатом халате, с закопченной бородой и припорошенным сажей лицом, с нескрываемым ужасом взирал на свой лагерь, вернее, на то, что когда-то было лагерем для стотысячного турецкого войска.

Огромное дымящееся пепелище, забитое грудами убитых, затоптанных и сожженных заживо людей и лошадей, сейчас раскинулось перед его глазами, заполненными слезами невыносимой муки.

— Алла иль Алла, бисмалла Алла…

С сухих потрескавшихся губ визиря слетали еле слышимые молитвенные слова. Он обращался к Всевышнему с просьбой уберечь от адских стрел, что совсем недавно огненным ливнем низвергались с небес.

В ушах до сих пор стоял животный вой горящих людей и выворачивающее душу наизнанку ржание несчастных лошадей. И ничто не могло спасти от пламени, которое невозможно было залить водой — оно еще ярче разгоралось. Халиль-паша понял, что в руки русских попал секрет знаменитого «греческого огня», который вот уже три века считался утраченным.

Турки могли устоять против любых воинов из плоти и крови, против любого оружия из стали, с усмешкой шли на пушки, но не против пламени, что пожирало их подобно аду. Удержать большую часть армии он не смог — правоверные начали разбегаться во все стороны, не желая более сражаться с русскими, настолько велик был страх перед невиданным оружием гяуров, что истребляло их просто немилосердно.

Визирь тяжело вздохнул — только сейчас он правильно оценил коварство русских. Османская и татарская конница попала в западню на левом фланге, вырваться из которой под картечным огнем доброй сотни орудий удалось лишь немногим сипахам. Татары, эти трусливые шакалы, бросили благородных османов и удрали через реку!

Аллах велик, и им воздалось за это предательство — на том берегу Кагула оказалась русская кавалерия с пушками, и тысячи крымских татар были безжалостно истреблены или утонули в мутной воде. Но все же большая часть из пятидесятитысячной орды прорвалась, уцелел и хан Каплан-Гирей. И ему вскоре, а в этом Халиль-паша был полностью уверен, придется дать скорый ответ перед султаном за трусость своих нукеров.

А потом были истреблены десять тысяч янычар, немногим из которых удалось добежать до русских каре. Это немыслимо! Русские фузеи стреляли втрое дальше турецких, невероятно точно и в пять раз быстрее. Пули сыпались градом, смерть выкашивала безжалостно — погиб и сераскир, и все паши орт, и их доблестные янычары.

Они не побежали от гяуров, и никто не сдался им в плен, потому что русские безжалостно истребляли всех, добивая даже раненых.

Визирь с пронзительной ясностью осознал — против такого оружия не устоит ни одна армия, будь она османской или любой из европейских. Войны не будет, русские просто устроят бойню! Об этом должны знать в Стамбуле, кто-то же должен вырваться из устроенной армии западни!

— В-У-Х!!!

Предрассветные сумерки вновь расчертили огненные стрелы, и живой огонь обрушился с неба. Турки взвыли и забегали по выжженной земле, вот только удрать было некуда. Со всех сторон гремели русские пушки и ружья, буквально выкашивая метавшихся, заставляя уцелевших забиваться в окопы в поисках спасения от неминуемой смерти.

— С рассветом они пойдут на штурм… — еле слышно прошептал визирь, спокойно ожидая несущуюся через небо огненную смерть. — И живые позавидуют мертвым…


Петропавловск

— Пойми, Иван Григорьевич, бриг у нас всего один, я не могу вам его передать! Потому прошу корабль не задерживать в Петровской крепости, а уже в конце августа отправить сюда на зимовку!

Наместник Дальнего Востока имперский советник Сойманов говорил тихо, но очень властно, несмотря на преклонные года, а может, и благодаря им. Шутка ли — семьдесят восемь лет прожил и какие времена видел!

Почти полвека тому назад отличился Федор Иванович в Персидском походе, был обласкан императором Петром Алексеевичем, в контр-адмиралы произведен. Карту моря Каспийского составил с лоциями, вдоль и поперек его прошел. Хорошее море, теплое, ласковое. На озеро похоже, только очень большое, с местными студеными морями, со штормами, что здесь свирепствуют, никакого сравнения нет. Там отдых, да и только, а здесь каждое плавание смертельно опасное, недаром моряки широт этих первым делом почитают помолиться и предать воле Господа свой живот, перед тем как выходить в море…

По злому навету царице грозной Анне Иоанновне схватили его, да и судили вместе с Артемием Волынским и другими, что супротив воли временщика Бирона пошли.

Уцелел Федор Иванович, хоть и пытали его, кнутом били да навечно в Сибирь сослали. Повезло — остальным ведь главы отсекли. Но недолго томился Сойманов — через два года на трон взошла дщерь Петрова Елизавета, и пошла его карьера опять в гору — в Охотске начал заправлять.

Через полтора десятка лет он стал Сибирским генерал-губернатором. Вроде и все — конец карьеры, в Москву на заслуженный отдых стал проситься, за шестьдесят лет перевалило. Но не тут-то было!

Письмо императора Петра Федоровича потрясло генерал-губернатора. Каждая строчка дышала таким участием к нему, и он не смог отказать царю в просьбе послужить на благо России, ибо сама тень того великого императора стояла тогда перед его глазами.

Года не прошло, как он снова появился в Охотске и теперь остался здесь служить навечно. Там, за Алеутской грядой, есть гора Сойманова и острова, названные его именем. Он сам помогал составлять карту и будто заново вернулся в молодость, когда корпел над каспийскими лоциями. Перестроил Охотскую верфь, заложил еще одну на Камчатке, подводил под царскую длань вновь открытые земли.

Император Петр Федорович облагодетельствовал его сверх меры за скромные труды — орденом Святого Андрея Первозванного и первого из всех чином имперского советника, что взамен действительного тайного был императором введен.

Через год после злосчастного столичного мятежа в эти края были высланы три сотни без малого гвардейцев. Многие приехали с семьями и дворовыми людьми. Пришлось всех обустраивать да дело каждому найти, чтоб на своем месте был и умения, как надо, приложил.

Жизнь в этих забытых Богом краях сразу же забурлила, забила ключом. Охотск с Петропавловском, что на Камчатке, стали потихоньку превращаться в настоящие города, в последнем даже каменный собор заложили да навигацкую школу учредили.

В прошлом году первый бриг с дышащим именем «Надежда» из Петербурга пришел, с настоящей командой, полмира проплыв. В трюме своем столько он всего привез, что обозами от Иркутска до Охотска и не доставить за годы, а главное, полную оснастку и якоря для всех восьми строящихся здесь кочей.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация