Будучи старше Артема на целых семь лет, Олег частенько заменял ему отца, помогая примером и советом в кризисное подростковое время. Именно Олег помог Артему сделать правильный выбор профессии. Двоюродный брат поступил в Сызранское авиационное училище, готовящее вертолетчиков для всех силовых ведомств. После окончания – почти пять лет прослужил на Кавказе, летая на «Ми-8» внутренних войск, пока в марте две тысячи пятого не был сбит боевиками недалеко от горного села Ботлих в Дагестане. Хоронили Олега, точнее то, что от него осталось, в закрытом гробу. После этого Артем Пшеничный сделал выбор в пользу военной карьеры, поступив во Владикавказский институт внутренних войск.
Пока он учился, в России произошли радикальные перемены, и внутренние войска подверглись не менее радикальному сокращению. Выпускников теперь ждали не полицейские части, а сухопутные войска. Честно говоря, Пшеничному было абсолютно все равно, где служить, лишь бы представилась возможность расквитаться с уродами, убившими Олега. После выпуска он получил распределение в разведывательную роту девяносто пятой горнострелковой бригады, где и отпахал больше года, пока где-то на самом верху вертикали власти не пришла идея создать из местных, ставропольских ребят отдельный полк, приспособленный для борьбы с горцами. Полк получил название «Терской пластунский», располагался в станице с характерным названием Рубежная и был укомплектован исключительно контрактниками, прошедшими «огонь, воду и медные трубы» бесконечной кавказской войны. Главным отличием пластунов от других многочисленных спецподразделений разных ведомств была универсальность. Пластуны могли «работать» как на равнине, так и в горах, участвовать в воздушных десантах, проводить «зачистки» и штурмовать укрепрайоны. На данный момент боевая задача у пластунов была одна: не допустить нападение на Терско-Кизлярский особый район, именуемый в народе периметром – линию укреплений и постов, отсекающих территории, населенные русскими, от диких горских племен. Основным средством недопущения нападений были превентивные удары по шайкам духов или акции возмездия за уже совершенные набеги и обстрелы. Последней масштабной акцией возмездия, в которой пластунам Пшеничного пришлось участвовать, была знаменитая «Осенняя гроза». Полк, потеряв двенадцать человек убитыми и тридцать девять ранеными, уничтожил почти три сотни боевиков и зачистил три крупных духовских аула в районе воспетой Лермонтовым реки Валерик.
Приказ командования был однозначным: работать по «жесткому» варианту. Каждый, кто обнаружен с оружием в руках, должен быть уничтожен, а их жилища – разрушены. А вооружены там были почти все, включая женщин и подростков. Командир полка на рожон не лез, а грамотно использовал беспилотные разведчики, управляемые мины и огонь приданной полку артиллерии. В итоге потери были минимальны, а урон «духам» нанесен огромный. Надолго в этом, ранее беспокойном районе, установилась тишь, гладь да божья благодать.
Сотня Пшеничного специализировалась на действиях в заросших лесом чеченских горах. Каждого бойца Артем отбирал лично и был уверен в каждом на все сто процентов. Сотня «забивала караваны» с оружием и наркотой, охотилась на самых борзых «генералов» и «полковников», вырезала мелкие банды моджахедов. Позывной капитана Пшеничного «Эдди» – псевдоним, взятый им в честь символа англичан из Iron Maiden, на Кавказе у многих вызывал приступы животного страха и ненависти. Артем помнил свою клятву, данную у гроба с останками брата, и редко кому из горцев удавалось уходить живым и невредимым после схваток с пластунами первой сотни. Особым шиком считалось привезти из рейда трясущегося от ужаса высокопоставленного «исламского волка» и сдать его в контрразведку. По слухам, за голову Артема предлагали миллион полновесных американских долларов, а за любого из его бойцов: пятьдесят тысяч – за мертвого и сто тысяч – за живого. Только вот в чем незадача: пластуны всех погибших всегда забирали с собой. Чего бы это ни стоило. Если придется погубить полусотню, чтобы спасти одного пластуна, значит, так тому и быть. Станичники братьев в беде не бросают…
…Вертолет тем временем шел вдоль ущелья, где текла река Бенойясси, проникая все глубже в территорию имамата Ведено, управляемого фанатичными муллами и включающего почти три десятка крупных аулов, похожих больше на укрепрайоны с немалыми гарнизонами. После ухода русских за Терек и полного прекращения выплаты дотаций жителям северокавказских республик, процветающих за счет дармовых денег и ресурсов Руси, республики менее чем за год превратились в аналог Сомали. Проскочив, незаметно для себя, феодализм, горцы быстренько скатились к родоплеменным отношениям, замешенным на кровной мести. Эволюция общественных отношений закрутилась в обратную сторону. Остановить межплеменную войну по принципу «все против всех» не удавалось даже эмиссарам ваххабизма и «Аль-Каиды». Недавно ребята из ОГСР рассказали хохму про то, как в одном из зинданов на той стороне нашли арабского проповедника, похищенного отморозками с целью выкупа. Русское военное командование и специальные службы поддерживали несколько мощных, лояльных Москве вооруженных формирований, защищающих Периметр с внешней стороны и отчасти контролирующих равнинные районы Чечни, Ингушетии и Дагестана. Русские деньги выделялись только командирам этих отрядов и только на военные нужды. Ни о каком восстановлении хозяйства речи не шло. Как сказал министр финансов Руси: наведут порядок, сами восстановят!
Условно все группировки можно было разделить на три вида: лоялисты, типа командующего «национальной гвардией Чечни» Саламбека Кадиева по прозвищу «Циклоп», радикальные исламисты, обосновавшие свои джамааты и имаматы на границе Чечни и Дагестана и южных районах и мечтающие создать «Кавказский Халифат» от Черного до Каспийского моря, и, наконец, «вольные сообщества», а попросту бандиты, грабящие и тех, и других, и живущие по мифическому закону гор. Эти ребята облюбовали пограничные с Азербайджаном и Грузией районы. Помимо грабежа соплеменников и похищения редких иностранцев, джигиты собирались в стаи для нападения на Азербайджан и Грузию и даже пытались совершать набеги на периметр. Короче, было на Кавказе очень весело и зажигательно.
Приказ, полученный Пшеничным в штабе полка, требовал провести разведывательно-боевую операцию в целях выявления новых маршрутов доставки боевикам имамата оружия и снаряжения. А также возможного уничтожения каравана и захвата «языка». Уж очень заинтересовала командование активность в ранее спокойном и нелюдимом горном районе, замеченная со спутников и беспилотников.
Пластуны десантировались в абсолютной тьме, практически на ощупь, от травм и переломов спасало только отточенное годами мастерство и бесконечные тренировки. Подождав несколько секунд, пока глаза привыкнут к темноте, капитан повел свой отряд к месту обнаруженной активности, разбив на две группы по семь человек с проводниками во главе.
До места надо было топать еще шесть верст по ночным лесистым горам, где и днем-то нормальный человек ноги переломает. Новомодные приборы ночного видения на боевых операциях Пшеничный не признавал принципиально, резонно считая, что никакая электроника не заменит развитых человеческих органов чувств и природных инстинктов. Если эти органы не развиты, то в пластунах делать нечего. Значит, ты – потенциальный покойник и обуза для отряда. К руслу горного ручья, с двух сторон сжатого заросшими высотами, отряд вышел спустя два с половиной часа. В предрассветном тумане Пшеничный внимательно изучил русло и остался доволен: все русло было истоптано следами армейской обуви и копытами вьючных животных. Деревья, растущие по бокам от русла, образовывали кронами почти непроницаемую для солнечного света арку, под которой и проходила тропа. Теперь стала понятна активность на этом караванном пути: с воздуха практически ничего, кроме неясного движения, разглядеть было нельзя. Значит, именно здесь духи таскают остро необходимые им оружие, боеприпасы и особенно медикаменты. После ухода русских и вынужденного бегства организации «Врачи без границ» лекарства в горах были дороже золота и даже жизни.
