– Уже часов семь. Сбили утром. Во время атаки на Backfire.
– Сбил кого-нибудь?
– Да, свалил со своими ребятами два русских «бомбера». Но и нам досталось. Меня сбили первым, пока тянул к «Шарлю», узнал, что завалили еще двух из нашей эскадрильи. Кстати, вино здесь отменное. «Массандра» называется. Эти обрезанные животные не пьют, поэтому наслаждайся. Здесь три ящика.
– Как думаешь, когда за нами прилетят?
– Думаю, ночью. Сейчас не до того. Большие потери корабельного состава, все спасательные вертолеты стянуты туда. Здесь безопасно, так что торопиться не будут. Мы здесь, как в отеле.
– С трупным запахом.
– Зато бесплатно.
По телевизору появилась заставка Euro news. И понеслось. Сначала кадры из Польши: сгоревшие танки, разбитые дома, толпы перепуганных беженцев. Затем Украина. Уличные бои в Киеве, танковые бои южнее. Ползущие бронемашины, вертолеты, плюющие огнем. Затем замелькали лица каких-то очкариков и волосатиков, а голос за кадром перечислил фамилии погибших журналистов. Потом знакомые очертания авианосца «Гарибальди» и густой столб дыма над ним.
«Флагман итальянской эскадры «Гарибальди» Оперативного соединения сильно поврежден в результате ракетного удара русских интервентов. На корабле пожар, имеются многочисленные жертвы».
– Охереть! Слушай, Роже, а к утру у нас, вообще, корабли останутся??? – спросил Лоренцо.
– Не знаю, друг, не знаю! По-моему, эту кампанию мы проиграли! Вчистую!
День четвертый. Северный Кавказ
– А вам, генерал-лейтенант, нравится запах напалма по утрам? – Министр внутренних дел Руси оторвал глаза от бинокля и посмотрел на стоящего рядом с ним здоровяка в краповом берете.
– Нет, товарищ министр! Предпочитаю кофе. Хотя, согласен, что труп врага всегда пахнет хорошо.
– Да вы, генерал, смотрю, романтик. – Сальников усмехнулся и снова поднял бинокль.
Министр прибыл на Северный Кавказ ровно четыре дня назад для руководства масштабной войсковой операцией по разгрому вторгнувшихся из-за периметра боевиков. Если на Украине и в Польше боевыми действиями руководили исключительно военные, подчиняясь директивам Генштаба, то на Кавказе требовался более тонкий инструмент. Здесь нужны были не стремительные танковые прорывы, а вдумчивая и планомерная «зачистка территории». Жесткая и тщательная. Аул за аулом, ущелье за ущельем.
Ситуация на юге от Руси медленно, но верно, накалялась с самой весны. Участились нападения на лояльных Москве горцев, в результате одного из таких нападений погиб начальник Кадиевской разведки полковник Сулейманов. Затем агентура и воздушная разведка засекла резкое увеличение движения караванов по горным тропам в направлении Грузии и Азербайджана. В завершение всего, из Азербайджана к боевикам стали регулярно летать по ночам легкомоторные самолеты. Одновременно в Закавказье инкогнито объявилось большое количество «консультантов» от всемирно известных частных военных компаний. Но ничего определенного выяснить не удалось. Попытка перехватить «Ан-2» над Чечено-Грузинской границей сорвалась, опытный экипаж самолета мастерски скрылся от истребителей, лавируя между горами на малой высоте. Пока ГРУ возилось с обнаружением секретных аэродромов боевиков, в руки пластунов, неожиданно, в ходе рядовой разведывательно-боевой операции, попал иностранный «консультант» исламистов. Некто Анвар Болат – черкес, родившийся в Германии, отставной майор боснийской армии. Человек с немалым боевым опытом и отличной подготовкой. Допрашивали его с пристрастием, но аккуратно, и через несколько часов копии протокола допроса и видеозаписи оказались на столе у политического и военного руководства страны. В силу их чрезвычайности.
Майор-черкес прибыл на территорию «ичкерийского имамата» с инспекцией личного состава исламских формирований перед крупномасштабной акцией, подробности которой не знали даже «генералы» боевиков. Но Болат знал. На месте работодателей Анвара операцию надо было бы срочно отменять, ввиду опасности ее полного провала, однако сложнейший пусковой механизм операции «Гефест» уже был запущен, и остановить его не было никакой возможности. Надо отдать должное директору Armor inc. генералу Уильяму Старку, скрупулезно спланировавшему кавказскую часть операции, в той критической ситуации он не растерялся и за оставшиеся неполные четверо суток внес в план операции значительные изменения. Это обеспечило «исламистам» некоторый успех.
Из десяти ударных групп «шариатского полка специального назначения», прорвавших периметр, нам удалось перехватить только шесть. Оставшиеся четыре вышли на означенные цели. Одна из них была перехвачена с воздуха и загнана в овраг, где ее и добили из гаубиц и минометов. С тремя оставшимися пришлось основательно повозиться. Одна прорвалась к многострадальному Кизляру и захватила детский сад и несколько прилегающих жилых домов. Другая, на захваченных рейсовых автобусах и прикрываясь пассажирами в качестве заложников, проскочила аж до станицы Курской, где при попытке захватить школу столкнулась с вооруженным отрядом самообороны казаков и увязла в уличном бою. Третьей группе удалось прорваться в союзную Кабардино-Балкарию и захватить школу и детский сад в поселке Майский. Крови там было очень много. Республиканское руководство охватила паника, и они попытались освободить заложников силами местного милицейского спецназа. В итоге плохо организованный приступ был отбит, погиб командир местного милицейского спецназа полковник Беков и одиннадцать его подчиненных. Заложников погибло не менее трех десятков, многие были ранены. Местное правительство в результате этого провала «повисло на волоске». Ситуация грозила в любой момент выйти из-под контроля. Надо было что-то предпринимать, причем быстро.
Сальников прибыл на Северный Кавказ утром, сразу из кабинета Стрельца. Помимо него в кабинете присутствовали: министр обороны, начальник Генштаба и глава национальной безопасности. Стрелец был в ярости, о чем свидетельствовали белые, почти бескровные губы, сжатые в полоску. Верный признак того, что глава государства рвет и мечет.
– Ну что, доигрались… силовики? Опять проспали?
– Никак нет! – отрапортовал Усольцев. – Большинство диверсионных отрядов перехвачено на маршрутах выдвижения и уничтожено. Основные силы боевиков, идущие за ними, сильно пострадали от дистанционно установленных минных полей и ударов авиации. Потери сейчас оценить сложно, но, скорее всего, речь идет о нескольких сотнях убитых и раненых исламистов. А раненый в горной или партизанской войне – это большая обуза.
– С военными все понятно, – раздраженно произнес Стрелец, махнув рукой. – Меня больше интересуют наши спецслужбы. Что делаете?
– Готовим спецоперацию по освобождению заложников, – отозвался Блинов. – Но ситуация хреновая. Несколько объектов для операции разбросаны на значительном расстоянии друг от друга. Это означает раздробление сил Центра «А» на несколько направлений. Резко повышается вероятность провала спецоперации из-за нехватки специалистов. Еще проблема: обмен информацией между террористическими группами. Мы глушим связь в районах захвата, но нет гарантии, что среди местных жителей и силовиков не имеется агентуры террористов, которая подаст заранее некий сигнал. Так что нам приходится проводить операции по освобождению одновременно и в нескольких местах. Что еще больше осложняет ситуацию, учитывая подготовку террористов и их оснащение.
