А вот пополнение, присланное в батальон, не очень радовало. Экипажи нормальные: либо из нашего батальона «безлошадные» после первых боев, либо из учебной бригады, а вот гренадеры, прибывшие на замену выбывшим в бою, разочаровали. Наспех собранные по тыловым частям корпуса, а так же ВВС и ВМС, солдаты и матросы. Вчера был хлебопеком на авиабазе или в госпитале, а сегодня – уже на передовой. Многим это не нравилось. Типа я же не в пехоте служить контракт заключал, а в теплом местечке. Громов, посмотрев на пополнение, тут же указал сержантам гренадерской роты на их расхристанный внешний вид. Те провели с недовольными короткую и содержательную беседу о том, что надо внимательно читать контракт. А заодно попридержать язык. После чего распределили пополнение по взводам и начали их дрессировку. В успехе сержантов Громов не сомневался, но сам факт того, что в гренадерскую роту на пополнение прислали черт знает кого, говорил о многом.
Профессиональная армия, пусть даже победоносная, попав в боевые действия высокой интенсивности с одинаковым по силе противником, начинает быстро таять на глазах. А полноценной замены выбывшим бойцам нет, как нет и обученного резерва. Вот и приходится собирать всякий тыловой сброд по сусекам. А чтобы обучить их действовать в составе подразделения, нужно время. И – не несколько часов. По документам все эти горе-гренадеры прошли в частях курс «молодого бойца», обязательный для всех военнослужащих. Но на практике Громов с удивлением, переходящим в ярость, наблюдал, как такой «профессионал» пытался справиться с пулеметом «Печенег». Остальные были не лучше. Побеседовав с танкистами-новобранцами, он выяснил, что учебная бригада отправила на фронт уже половину боеготовых экипажей. Значит, еще пара таких боев, как под Белостоком с десятой панцердивизией бундесвера, и пополнять убыль квалифицированных танкистов будет неоткуда. Ведь бои идут не только в Польше, но и в Украине и на Кавказе. Там потери потяжелее наших, и тоже требуются пополнения.
Радовало одно, что у европейцев ситуация много хуже. Польская кадровая армия практически уничтожена. Контингенту бельгийцев, германцев и голландцев, брошенному полякам на помощь, тоже досталось здорово, хотя они еще сохраняли боеспособность. Хуже всего для союзников было другое. Объявив вчера тотальную мобилизацию, польское правительство Дональда Туза погрузило собственную страну в хаос и панику. На запад и юг устремились сотни автомобилей и тракторов, забитых беженцами. Полиции не хватало, везде образовывались чудовищные пробки. Масла в пламя хаоса добавил сам придурковатый президент-социалист, сообщив испуганному народу, что Польшу спасет только Господь. Это лишь усилило панику, доведя ее до размеров истерии и паранойи. Везде мерещились русские танки, десанты и диверсанты. Армейский отдел психологических операций не преминул этим воспользоваться и засыпал польские города и дороги миллионами листовок. Листовки были очень качественными и доходчивыми, скорее всего, разработанными еще до войны. На них были изображены русский витязь и польский рыцарь и подпись: «Под Грюневальдом предки воевали вместе, а теперь воюем друг с другом по прихоти басурман и немцев». И чуть ниже – несколько портретов с омерзительными рожами «еврокомиссаров» и каких-то «чурок».
Ночью боевое охранение задержало несколько десятков поляков, пробирающихся через наши позиции. В обе стороны. Большая часть, понятное дело, стремилась на юг, стараясь покинуть временно оккупированную русскими территорию. Но были и те, кто шел в обратную сторону, чтобы найти родственников или просто возвращались домой, несмотря на войну и возможность стать жертвой шальной пули, осколка, выстрела ночного патруля или мины в ночном сыром лесу. Запомнились Громову два варшавских пацана, которые шли в Гонденз забрать мать, больного отца и сестру. Одному было лет двадцать, другому – на вид шестнадцать. Парни переплыли неширокую, но стремительную Гаць в спасательных жилетах и на берегу были пойманы. При предварительном обыске в пакете, привязанном к ноге старшего, нашли пистолет-пулемет «Скорпион» и две гранаты.
Дело принимало нешуточный оборот, и пацанами занялся уполномоченный особого отдела бригады, закрепленный за батальоном Громова, капитан Полушин по прозвищу Орангутанг. Капитан был рослым, длинноруким и заросшим рыжеватым жестким волосом. Полушина побаивались, как любого контрразведчика, несмотря на то что военная контрразведка теперь подчинялась Минобороны. От перемены слагаемых сумма, как известно, не меняется, и любой офицер знал, что с «особистами» надо всегда держать ухо востро. В первую очередь это касалось Полушина. Где он служил до того, как попал в бригадные контрразведчики, тоже было неизвестно. Кто-то говорил, что в промышленных частях ВВ, другие утверждали, что во ФСИН. Так или иначе, Полушин свое дело знал туго и за пойманных поляков взялся, не теряя ни минуты.
– Раздеться по пояс и вывернуть карманы! – приказал паренькам, трясущимся от холода, контрразведчик. Затем взял сильный фонарик и внимательно изучил плечи поляков, потом осмотрел ладони в районе большого пальца и приступил к изучению карманов. Закончив осмотр, он сел напротив ребят и уставился на них, словно удав Каа на стаю бандерлогов, тяжелым немигающим взглядом.
– Где оружие взяли, огольцы?
– На складе, пан офицер! – сказал младший и всхлипнул. – Пан президент сказал, что надо Гвардию Народову собирать. Все военные склады открыли. Люди вооружаются. Ну вот и мы с Мареком прихватили маленько для самообороны! – младший кивнул на угрюмо молчащего старшего брата.
Орангутанг махнул рукой солдату, и ребят вывели…
– Отпускаю я их, товарищ командир. Пусть к мамке валят.
– Уверен, капитан? С оружием, да в зоне боевых действий!.
– Уверен. С гарантией. Я «мутнорылых» сразу просекаю. На прежней службе насмотрелся.
– Где, если не секрет?
– Да не секрет. «Кум» я бывший. ФСИН. После сокращения в «особисты» пошел. Была возможность переучиться.
– Понятно!
Несмотря на пещерную внешность, Орангутанг оказался довольно неплохим, не злым и, главное, сообразительным «особистом». Громов не знал, что через несколько часов, уже после начала русского наступления, Полушин войдет в оперативную группу «особистов и комендачей», которая отправится на ликвидацию обнаруженной польской диверсионной группы. В ходе разгоревшегося боя Орангутанг получит снайперскую пулю и скончается в полевом госпитале в ходе операции.
Артподготовка на сей раз была гораздо слабее предыдущей. То ли боеприпасов стало мало, то ли противник ожидался слабый. Кружка с «купчиком» и бумажная пачка печенья, стоящие на застеленной куском брезента корме «восьмидесятого», мерно стали подпрыгивать в такт громовым раскатам из-за леса. «Вот и началось в колхозе утро…» Завыли турбины танков, надрывно заревели, выплевывая сизый дым, дизеля БМП и «Нон». Батальон выходил на передовую позицию. Забравшись в люк по пояс, Громов обернулся и еще раз посмотрел на рассредоточенный в лесу батальон. Вроде все на месте, никто за ночь не пропал и на танке за горилкой не поехал. Бывали и такие случаи ранее в «непобедимой и легендарной».
По данным разведки, сороковой Померанской противостояли части уже битой десятой дивизии бундесвера. Бойкие тевтоны, получившие по куполу вчера утром, попали в крайне неприятную ситуацию. Вместо контрудара во фланг и последующего рейда по нашим тылам, генерал Шульце оказался прижатым к польско-белорусской границе и имел для маневра всего одну шоссейную и несколько проселочных дорог. Сыграла свою роль самоуверенность союзного командования при планировании контрудара. Было понятно, что одна гвардейская танковая бригада неполного состава с танковой дивизией, хоть и ослабленной, справиться не сможет. Поэтому бригада получила в усиление тактическую группу из состава прибывшей на фронт седьмой гвардейской танковой. Один танковый и один механизированный батальон, батарею «Тунгусок» и самоходных гаубиц «Мста». Теперь мы сравнялись с тевтонами по численности и готовы наступать. Командование долго ломало голову над тем, что делать с прижатой к границе германской дивизией? Загнанный в угол кот превращается в тигра и дерется насмерть. А здесь не кот, а панцердивизия под командованием неглупого командира. Если тевтоны упрутся, будет много крови с непредсказуемым результатом. Поэтому решили предоставить первое слово господину Шульце. Подтолкнем его и посмотрим на развитие событий.
