– Мы и как стационарные огневые точки в землю вкопали еще с десяток танков. Формально – обездвиженных, с неисправной трансмиссией и со снятыми затворами орудий, только пулеметы оставили. Электропитание к ним подвели, сделали что-то вроде ДОТов. Но все это можно быстро восстановить.
– А по шее не надают?
– Обижаете… Сам губернатор пробил! Ему никакие неприятности тут на фиг не сдались! Еще и меня уговаривал! Он тоже насчет этих гавриков в курсе, даже старался им как-то помешать тут поселиться… но не смог.
– Небось не без вашей помощи?
– Ну, уж это вы преувеличиваете… – улыбается Гальшин.
Так что мотострелковый батальон со средствами усиления дядя может выставить в любой момент. Не сомневаюсь, что где-нибудь в окрестных холмах прикопано у него еще много чего интересного.
– А авиации у вас нет?
– Увы, только два вертолета – мой собственный и МИ24 – по штату полагается.
– А у вас что?
– МИ8 ТМ. Разумеется – в гражданском исполнении, демилитаризованный. Надежная машина и пассажиров много берет. Я же часто на охоту летаю, много народу с собою вожу… на рыбалку тоже.
Нестреляющий охотник – что-то новое! Зато – легенда-то какова! Век живи – век учись! А что до демилитаризации, представляю себе – к а к ее тут проводили.
– Еще бронефургоны есть, с повышенной биозащитой – для транспортировки особо опасных веществ и грузов. Десять штук. Четыре здесь – и по два в близлежащих городах, там, где аэродромы имеются. Мало ли что и как привезут? Обычный станок – он тоже фонить может не хуже ядерного фугаса!
Ну да.
А если учесть, что все сказки о своей деятельности он сам и придумывает… и охочая до сенсаций пишущая братия их тотчас же тиражирует… Хрена с два затащишь сюда хоть какого-нибудь проверяющего.
– Вас контролируют?
– Постоянно. Все контрольные посты на въезде и выезде оборудованы счетчиками радиоактивности и передают свои данные аж в Швейцарию!
– Почему туда?
– Клиенты настояли. Потребовали, чтобы мониторинг вела независимая фирма, с международной репутацией. Я согласился и объявил тендер. Причем заявил как обязательное условие, чтобы данные передавались в режиме онлайн и были бы доступны через интернет.
– И тендер выиграла ваша фирма…
– Не моя! – снова улыбается Иваныч. – Они из Швейцарии!
Ага, да хоть с Каймановых островов…
– А спутники – чья инициатива?
– Спутниковое слежение – это уже российское правительство расстаралось. Мы не возражали. Даже хорошо – они ведь не только нас сверху видят.
Естественно – это же спутники наблюдения. Наверняка его спецы имеют доступ к передаваемой информации. При таких-то деньгах?
Наша машина резво взмывает на высокий холм, и водитель выключает мотор. А красиво тут! И природа… Особенно если не знать, сколько смерти закопано в окрестные холмы.
Чуть посвистывает в траве ветер.
– Олег Иванович! А вот сами хранилища – это сложное дело?
– Хотите посмотреть?
– Боже упаси! Я просто спрашиваю.
– Сложное. И очень трудное. Про опасность – вообще молчу. Смертельно, хотя и не везде. Но в некоторые из них после закрытия еще лет триста входить опасно будет.
– А как же…
– Контроль?
– Ну да.
– Это все дистанционно производим. Там специальный бетон, свинцовые контейнеры, залитые жидким стеклом… словом, система очень сложная и многократно дублированная. Дренаж там тщательно сделан – не дай Бог, вода попадет… Словом, вы все равно ничего не увидите – только задраенный люк.
Он какое-то время барабанит пальцами по баранке, думает. Не тороплю, ибо мужик сейчас принимает какое-то решение. В принципе, первый шаг он сделал – показал танки. Теперь – очередь за мной.
– Михаил Петрович…
– Да?
– Вы вчера выходили в интернет…
Так. Прав я был насчет «шибко вумных»! И как много они успели увидеть?
– Выходил.
Олигарх молчит.
Моя очередь?
– Я обязан был доложить. Куда вышел и почему – именно сюда.
– Почему же?
– Вы предположили, что я пришел к вам? В смысле – лично к вам?
– Я думал…
– Нет, – нехорошо врать, да и выгоды в том никакой. Гальшин себя честно ведет, негоже перед ним юлить. – Я отступал, уходил от погони.
– Понятно… значит, ваша легенда, рассказанная на блокпосту…
– Правда.
Он кивает и сразу весь как-то сутулится.
Опа… обидел мужика.
– Но когда я доложил о том, где и у кого нахожусь…
Блеснул в его глазах огонек интереса.
– Где сейчас Виктор Олегович?
– Никитин?
– Да. Ваш комбат.
Олигарх чем-то щелкает на приборном щитке.
– Виктор, подойди к нам.
Из травы, метрах в двухстах от нас, поднимается рослая фигура. Во как?! Гальшина страховали? Нет, не вижу у мужика снайперской винтовки. Но ведь он там мог и не один лежать… и не только там.
Поднявшийся неторопливо пересекает выгоревшую на солнце полоску травы, поднимается на холм. Не в черном комбинезоне – нормальный камуфляж, с сеткой на лице. Она сейчас отброшена за спину, скрываться подходящий не считает нужным.
Он?
Должен быть шрам в виде стрелы у левой брови… есть!
Скрипнули рессоры, мужик опустился на заднее сиденье.
– День добрый!
– Взаимно, – киваю я. – А что ж не здороваетесь-то?
Мужик вопросительно смотрит на олигарха – тот пожимает плечами.
Камуфлированный протягивает мне руку.
А вот это уже не подделать – на руке нет мизинца.
– Был у меня один знакомый… Каверин Петр Федорович… вот он и говорил…
– Степаныч.
– Что?
– Степанычем его звали. При знакомстве всегда кивал – часто так…
Он!
– Здравия желаю, товарищ подполковник!
– Майор.
– Подполковник. Вам присвоили это звание, когда снова пытались вернуть на службу – инструктором для российских частей вспомогательного корпуса.
– От э т и х, – сплевывает мужик за борт, – я в жаркий день воды не возьму!
Все так. Он бросил тогда в лицо вербовщику корпуса бумагу о присвоении ему очередного воинского звания. И ушел – сюда ушел, как я теперь понимаю. Здесь и остался.
