– Куда ж ему деться-то, – ответствовал Макаров, сдавая шинель на попечение кому-то из прислуги. – Любой проект с вашим участием непременно обречен на успех.
Обмениваясь любезностями, соавторы первого русского ледокола прошли в гостиную, где разговор плавно закружился вокруг общих знакомых, родственников и притормозил около детей. Взрослая дочь адмирала давно замужем, а сыну Вадиму всего пятнадцать, прямая дорога в Морской кадетский корпус, нечего тут обсуждать. Менделеев и в ипостаси отца был велик, имея множество наследников от двух браков. Между делом упомянул он о сыне Василии восемнадцати лет, обучавшемся в Кронштадте на корабельного инженера.
– Скажу как на духу, Степан Осипыч, из-за его устремлений больше всего душа болит. Не о флоте он мечтает. Вот, полюбуйтесь. – Дмитрий Иванович не преминул сгонять горничную в кабинет за толстой тетрадью, форматом поразительно напомнившую обгорелое наследие покойного германца. – Вбил себе в голову, что с инженерным дипломом осилит расчеты броненосного автомобиля для Русской императорской армии.
Адмирал с удивлением обнаружил, что непутевый отпрыск великого ученого одержим той же идеей сухопутного броненосца, что в легком подпитии озвучивал Брусилов. Если путиловские умельцы рассчитывали оснастить легкой броней и пулеметом трактор навроде блиновского, Василий горел мечтой поставить на гусеницы чудовищный прямоугольный гроб с морской пушкой Канэ от линейного крейсера. Менделееву в руки упали наброски Тринклера-Брилинга.
– Стало быть, сия хворь заразна, – пригорюнился хозяин. – Как перпетуум-мобиле.
– Не знаю, что и сказать. Здесь законы природы не нарушаются. К примеру, десятки лет ушлые любители строили разные аппараты для полетов по воздуху. Недавно прочитал – два американца сподобились взлететь на таком. Ныне показывают свой аэроплан на публике, деньги опять-таки зарабатывают. Бывает, мысль витает в эфире, подхватывают ее многие, а до ума довести – кишка тонка. Потом приходит некто энергический и грамотный, достигает успеха. Ему почет и первенство.
– Надо бы вам с Васей накоротке пообщаться, – заключил Менделеев. – Бронированный трактор куда ни шло. Помнится, вы с Бергом начинали на маленькой лодке.
– Так точно, на «Щуке».
– Я к тому клоню, что на малом аппарате проще огрехи исправлять, потом к большому идти, сложному. Сын сразу крейсер на гусеницах вздумал строить. Кто ему денег на это даст?
Макаров загадочно улыбнулся в роскошную поросль.
– На первые шаги найдутся. Там, глядишь, и казну попробуем напрячь.
Василий Дмитриевич на телеграмму откликнулся охотно, тотчас примчавшись из Кронштадта, слушал внимательно, наклонив высоколобую голову, подчеркнутую короткой курчавой бородкой, но ершистый норов проявил сразу же.
– Ваши знакомые с Путиловского завода предлагают, извините за резкость, броневой велосипед. Его любая пушка возьмет. Армии нужно мощное, действительное оружие. Иначе один выстрел – и сотни тысяч рублей в мертвый металл превратятся. Вместе с командой.
– Красиво говорите, Василий. Только в соревновании снаряда и брони знаете, кто выигрывает? Скрытность и подвижность. Подводную лодку, даже в надводном положении, весьма сложно утопить артиллерийским оружием. Это не броненосец, и передняя, и бортовая проекция ее весьма малы – не попадешь. Лодки гибнут от гидродинамических ударов, когда снаряды калибром более восьми дюймов ложатся от нее неподалеку. То же и с бронированным самоходом. Главное – чтобы он смог держать пули, осколки фугасов и шрапнель. Англичане в войне с бурами применили колесные трактора с броней. Очень, знаете ли, удачно вышло.
Начинающий инженер взъерошил непокорную шевелюру.
– Беда моя в том, что не могу пока правильно рассчитать проект. Массу брони, шпангоутов, машины и пушки могу прикинуть, а ходовая часть для меня – загадка. Тогда бы я с цифрами мог спорить.
– Дорогой Василий Дмитриевич! У меня есть очень убедительный довод, весьма цифрами подкрепленный. Это – сумма средств, которыми могу обеспечить проектантов самохода. На чудище тонн в двести я точно денег не добуду, а на бронированные трактора с пулеметами и малой пушкой – милости прошу. Коль удастся, будете наращивать каждую новую серию до желаемых вам размеров. Пока один лишь вопрос: желаете ли участвовать в компании с путиловским инженером и практически создавать машину, либо ждать до окончания учебы?
– Конечно – делать! – загорелся Менделеев. – Одного в толк не возьму. Коли там люди образованные, зачем я вам сдался, неуч?
– Скажите, юноша, как вы относитесь к политике вообще и к Государю в частности?
– Не ждал такого вопроса, ей-богу. Политика – дело не мое. Царь у меня ни малейшего пиетета не вызывает, но бунтовать и на каторгу идти я не согласен.
– Замечательно. Загвоздка в том, что ваш будущий сотоварищ изрядно замешан в революционных делах. Вас непременно будет склонять. Мне нужен верный человек – сын моего друга и соратника.
– Шпион, стало быть, – ощерился Менделеев.
– Какой вы резкий в оценках, юноша. Я похож на сыщика? Или офицера охранки? Хочу только спать спокойно и не ждать, что чертежи броненосца из идейных соображений попадут врагам России.
– Кого же вы относите к врагам?
– Всех, – отрезал Макаров. – Кроме Главного инженерного управления Военного министерства. Хотите делом серьезно заниматься – потрудитесь понять, что не в бирюльки играете. Бронеходы могут определить победителя в следующей войне. Какую из стран вы предпочитаете видеть в побежденных? Не Россию же.
– Понял. Согласен. – Василий тряхнул рукой, как молодежь обычно отмахивается от излишних с ее точки зрения увещеваний взрослых. – Когда попадем на Путиловский?
– Завтра с самого утра, – пообещал адмирал. – А там извольте сами. Мне пора в Порт-Артур.
Макаров слукавил. Перед отъездом предстояло организовать последнюю в этот приезд важную встречу. Вытащив Берга на дождливые улицы осеннего Санкт-Петербурга из удобного и теплого чрева его особняка, он заставил старого друга протрястись до Дворцовой площади. На коридорах Военного министерства двое адмиралов во флотских шинелях смотрелись контрастно меж сухопутных офицеров, но это их ничуть не смутило.
Александр Петрович Вернандер, начальник Главного инженерного управления и товарищ генерал-инспектора по инженерной части, на то время – великого князя Петра Николаевича, завидовал морякам белой завистью. Всю жизнь занимаясь возведением и совершенствованием крепостей, которые в его бытность никто не штурмовал, он много раз себя спрашивал: верно ли в молодости выбрал стезю. Громкая слава подводников, за истекшие четверть века не только не поблекшая, но и приобретшая некий легендарно-мистический ореол, заставляла мысленно примерять на себя черную капитанскую пилотку и тесные отсеки субмарин.
– Неожиданность, но, не скрою – приятная, господа. Присаживайтесь. Чем могу быть полезен?
– О, ваше превосходительство, мы не отличаемся от просителей, что осаждают ваш главк с безумными прожектами и горящими очами, – скромно заявил Макаров. Берг весомо кивнул.
