Как долго все это могло продолжаться, одни боги знали, а возможно, не знали и они.
Единственный бог, который не стал терпеть все это, был Карцван из Утома, что Посередине.
– Это, – заявил он как-то собравшимся магистратам, – должно прекратиться!
Все восемь покорно уткнулись лбами в пол. Надо пояснить, что они уже стояли на коленях, а потому это не составило труда даже самому старшему из них. Храм Карцвана был одним из самых пышных, если не самым пышным в Междуморье. У него были мраморные колонны и гранитный пол. Сам Карцван был теперь уже почти в рост человека, хотя порфир, из которого он был изваян, и уступал чистотой прежнему нефриту, да и качество резьбы стало похуже. Например, левое жвало его было слегка короче правого. Зато наваленные перед ним подношения не поддавались исчислению.
– Половина доходов казны спускается на оружие, – раздраженно сказал кузнечик. – Мой новый восточный портик, похоже, не достроят никогда. И у меня нет ни малейшего желания переезжать в какую-нибудь дыру с влажным морским климатом. Разве не ясно, что кто-то должен прекратить все это? – Он не стал дожидаться ответа. – Разве не ясно, что Утом Посередине, в силу своего местоположения самой судьбой предназначен быть первым и главным городом Междуморья? А я – быть его главным богом? – добавил он на случай, если магистраты не поймут намека.
– Воистину так, – промямлил тогдашний председатель.
– Тогда мы должны взять власть, – продолжал бог. – И поскольку мы не можем доверять другим богам, то бишь городам, в достижении этой цели, нам надо поискать союзников дальше.
Горе, горе! Печален становится мой рассказ, а дальше он будет еще печальнее. По наущению городского бога отправили магистраты послов к варварам.
Далеко за покрытыми вечными льдами горными пиками, за опасными перевалами лежит страна зеленых степей, где живет воинственный народ кочевников-скотоводов. Я не упоминал о нем раньше, ибо в этом до поры до времени не было нужды. С той поры, когда мир был юным, кочевали они по степям небольшими племенами, и их собственных кровавых распрей им вполне хватало, чтобы не зариться на цивилизованные южные страны.
И надо было случиться такому, чтобы именно теперь среди них появился вождь, и имя ему было Ханнаил. Ханнаилом Ужасным его назвали потом.
Еще в молодые годы, не отрастив даже бороду, прославился он как свирепый боец, каких варвары называют пожирателями крови. Однажды он оказался один в горах. За ним гнались, его косматая лошадка хромала, и он почти умирал от голода и холода, ведь одет он был лишь в обычные для его народа кожаные штаны – не лучшее одеяние для заснеженных гор.
В конце концов он подъехал к каменистому склону под высоким утесом и увидел над собой темное отверстие большой пещеры. Он спешился и, ведя коня в поводу, поднялся по склону к пещере, рассчитывая, что, может, получится укрыться там на ночь. Ветер дул северный.
Не успел он шагнуть внутрь, как из глубины пещеры раздался громовой голос:
– Кто ты? Его конь шарахнулся, он натянул повод, пытаясь удержать его, и они соскользнули по склону немного вниз. Когда он справился наконец с капризной скотиной, он снова подвел ее ко входу в пещеру, хотя волосы у него стали дыбом от страха.
– Я Ханнаил! – объявил он.
– Чей Ханнаил?
– Ханнаил ничей, – отвечал юноша. – У меня нет бога. Я убил отца и дядек, и их бог выгнал меня. А теперь мои родные и двоюродные братья преследуют меня, чтобы убить.
– Я – Хол! – произнес голос. – Поклонись и почитай меня, возьми меня своим богом, и я сделаю тебя правителем всего вашего народа.
Радостно рассмеялся Ханнаил и пал ниц, славя Хола и пообещав ему сделать его навсегда своим единственным богом.
– Вот и хорошо! – ответил бог. – А теперь принеси мне в жертву твоего коня.
Ханнаилу грозила ночь в пустынной земле, без еды и питья, и не было у него другого средства передвижения, кроме верного коня, но он выхватил меч и перерезал горло верному коню, и вымазал себе по дикому обычаю своего народа лоб свежей кровью.
Немного погодя его родные и двоюродные братья подъехали и окружили его. Он так и стоял перед входом в пещеру, не делая даже попыток взяться за меч или лук.
– Готовься к смерти, – сказали они, а кто-то еще и добавил: – Мучительной!
– Прежде выслушайте меня! – отвечал Ханнаил, и поведал им о своем новом боге и как Хол обещал сделать его правителем всего их кочевого народа, и восславил он силу и жестокость Хола.
Его родные и двоюродные братья подняли его на смех и потребовали, чтобы бог сам подтвердил это, а иначе они убьют преступника, как требуют того законы их предков.
И воззвал Ханнаил к богу, чтобы тот подтвердил его слова. Сначала тот не отвечал, но Ханнаил не дрогнул в своей вере, продолжая взывать к нему, даже когда мстители швырнули его на землю и начали сдирать с него кожу. Только тогда ветер, снова завернул к северу, и бог заговорил из пещеры.
– Повинуйтесь Ханнаилу, избраннику моему, – произнес бог. – Он доказал мне свою стойкость. Идите туда, куда он вас поведет. Убейте того, на кого он укажет. Свергните всех других богов и поклоняйтесь только Холу!
И тогда все родные и двоюродные братья пали ниц и поклялись поклоняться Холу и повиноваться Ханнаилу, его избраннику. Они достали маленькие статуэтки, какие носят повсюду с собой все мужчины их народа, и разбили их. Они преклонили колена перед Ханнаилом и поклялись идти туда, куда он поведет их.
И все вышло так, как обещал Хол. Никто не смог устоять перед Ханнаилом. Прежде чем первые его сыновья взяли себе жен, он правил всеми племенами варваров, и не осталось у них других богов, кроме Хола. Ханнаил был тогда мужчиной в расцвете сил, пожирателем крови, и не было у него больше противников в степях.
И тут послы Утома, что Посередине, одолев горные перевалы, явились в страну варваров и испросили аудиенции у их вождя.
– Выслушай слова святого Карцвана, – сказали они ему. – «Мой город самой судьбой предназначен править всеми семью, и все же остальные шесть не приняли меня. Пошли своих свирепых юных воинов покарать ослушников от моего имени. Мои посланцы принесли с собой золота, и ты можешь забрать себе все, что сможешь увезти из этих шести городов. Их юноши будут твоими рабами, их девы – твоей усладой. Не тронь только Утома, что Посередине».
Когда послы договорили и Ханнаил предал их смерти – ибо таков был его обычай, – он сел на коня и поехал один в горы, к священной пещере. Не было там ни храма, ни жрецов, ни изваяния, ибо Хол был суровым богом и требовал от своего народа поклонения без всей этой мишуры. Только груда белых костей на склоне указывала на то, что здесь обитает бог.
Ханнаил прождал на голом склоне несколько дней, пока не подул северный ветер, ибо теперь он знал, что так угодно его богу. Тогда он преклонил колена и передал Холу слова посланников Утома.
