– Я бы тоже выпил немного, – сказал капитан Фрицу. – Так вот, святой Хол оказался очень неразговорчивым. Он не признал никого из претендентов. Когда же к нему явилась третья делегация, он наконец сказал им, что они должны найти ребенка Свежерозы.
Гвилл сделал глоток, не сводя глаз с капитана Тигра в ожидании продолжения рассказа.
– У царя Быстроклинка, – сказал нотариус, – был сын, царевич Звездоискатель. Двадцать лет назад он сбежал с дамой по имени Свежероза. С тех самых пор про них обоих никто ничего не слышал.
– Бог упомянул их ребенка, – добавила старуха, – так что мы знаем, что сам Звездоискатель должен быть мертв. И Свежероза – тоже.
– Ха! – Купец резко выпрямился. – Откуда вам это известно, сударыня?
– Я знаю! А теперь вы мне скажите, почему все это так вас беспокоит?
Фриц сшивался где-то в опасной близости за моей спиной. Фрида принесла старухе ее чай.
Молчание. Делайте ставки, господа. Слева от меня Тиккенпфайффер Ужасный, бургомистр Йоханн, выступающий в весовой категории слона, и его хорошо известная жена. Справа от меня капитан Тигр Баргарский, безымянная служанка, находящаяся здесь с совершенно непонятной целью, и… скажем так, одна пожилая дама. Орешков? Сладостей? Покупайте сувениры!..
– Возможно, я могу несколько пролить свет на этот вопрос, – предложил я. – Все равно моя очередь отвечать на неописуемую лекцию нашего ученого друга.
– Только побыстрее. – Солдат отхлебнул из кружки.
Со злобным рычанием Фриц ринулся к камину, дотянулся до каминной полки, снял с нее маленькие песочные часы, перевернул их, поставил обратно и вернулся на свое место.
– Что справедливо, то справедливо, – заметил я, вставая. Ноги затекли. Мне пришлось долго идти пешком, а потом я слишком долго сидел. Я подошел к камину. – Ветер еще не утих, до утра далеко. История, которую я хочу рассказать, непосредственно связана с интересующей вас проблемой. Я постараюсь быть по возможности краток, но вы должны позволить мне делать это по справедливости. – Я положил песочные часы набок и вернулся на место. Сердце мое торжествующе колотилось. Впрочем, мне не стоило говорить об этом.
– Надеюсь, на этот раз меня не будут перебивать! Рассказ, который я поведаю вам, называется «Вознагражденное мастерство».
17. Ответ Омара на рассказ нотариуса
Ветры странствий забросили меня с Туманных островов в Верлию. Я сошел с корабля в Майто – городе, где я не бывал еще ни разу. За несколько часов он прочно завоевал мое сердце – маленький, но шумный портовый город с белыми стенами и красными черепичными крышами. Мужчины ходили без оружия, женщины не прятали красоту под чадрами. Дети смеялись, и даже нищие улыбались. Здесь были музыка, и цветы, и отличное вино.
Вскоре я нашел себе жилье в портовой таверне и по своему обыкновению начал зарабатывать себе на него с помощью языка. Я решил провести в этой возрожденной, процветающей Верлии некоторое время. Я решил посетить все семь ее городов и столько деревень, сколько ноги позволят.
Война и все ужасы ушли в прошлое. Монархия пользовалась народной любовью, в стране царил мир. Мужчины и женщины, по виду варвары, свободно ходили по улицам, одетые в такие же наряды, как исконные жители Междуморья.
При том, что я рад был видеть народ Верлии процветающим, я испытывал некоторое сожаление от того, что драматизм и отвага Зимней Войны оказались забыты так быстро. На второй день пребывания в Майто я нашел в заросшем уголке тенистой площади статую Верна, наполовину увитую плющом. Впрочем, сходство с оригиналом она имела весьма отдаленное, так что я не стал мешать голубям делать с ней все, что им хотелось.
На следующее утро ко мне явился посетитель. Таверна в этот час была почти пуста. Я сидел один, расправляясь с поздним завтраком – бисквиты, сыр и зрелые фиги – и прислушиваясь к деловому шуму порта за окном: крикам чаек, скрипу лебедок, голосам людей, звону конской упряжи. Впрочем, голова моя была занята больше отрывочными историями, услышанными мною накануне вечером. И тут на стол передо мной легли две мощные, волосатые руки. Обладатель их сидел напротив меня.
– Скажи, ты – Гомер, Меняла Историй? – Голос у него был низкий, суровый. По нему можно было понять, что, окажись я не тем, чье имя он назвал, виноват в этом был бы только я сам.
Должен признаться, посмотрев на него, я зажмурился пару раз. Он был огромен и мускулист, но изумрудно-алая тога, накинутая на его левое плечо, была украшена веселеньким рисуночком из желтых котят. На правом же его плече красовались фиалки и ирисы на еще более веселом голубом. Между ними имел место лес черных волос и столь же черная бородища лопатой. Хоть в этих краях и питают склонность к ярким цветам, такое сочетание несколько выбило меня из колеи. Что до меня, то, поскольку казаться нездешним является существенной частью моей профессии, я был одет в кричаще подозрительную для любого коренного жителя Майто поношенную матросскую одежду.
В ответ на его вопрос я кивнул. Мой нос подсказывал мне «лошадь», мои глаза говорили «дорожная пыль», и еще, пожалуй, «пот», хотя одежда его была свежей. Он успел переодеться, но не вымыться. Спешка? Почему?
– Честнодоблесть Галмышский, – представился он. – У меня есть для тебя работа.
Его манеры раздражали меня – он вел себя так, словно исход нашего разговора предрешен заранее. Впрочем, при желании он вполне мог бы без особого труда вынести меня под мышкой, визжащего и лягающегося или в блаженно-бессознательном состоянии – как ему больше понравится. Воин? Похоже. Возможно, чей-то гвардеец. Он явно действовал по чьему-то поручению.
– Почту за честь узнать, чем могу служить тебе, Честнодоблесть.
Он нетерпеливо оглянулся, словно ожидая, что в дверь войдет его лошадь, готовая к отъезду.
– Один знатный дворянин хотел бы услышать что-нибудь из твоих историй. Он хорошо заплатит тебе. – Он сложил руки на столе, как бы собираясь вставать.
Я отломил от краюхи кусок хлеба.
– Продолжай, – сказал я, запихивая его в рот.
Гость удивился, потом рассердился.
– Дом, где ты будешь выступать, находится в трех днях быстрой езды отсюда. Ты умеешь держаться в седле?
Я кивнул и продолжал жевать.
Он явно начинал закипать от ярости.
– Тогда за чем дело? Я же сказал, тебя хорошо вознаградят.
Я молча протянул руку ладонью вверх.
Свирепо вспыхнув, он полез под ирисы с фиалками и извлек оттуда кожаный кошелек. Осторожно оглянувшись, он высыпал в другую руку пригоршню золотых монет – так, чтобы я видел, – потом ссыпал их обратно и вернул кошелек за пазуху.
– Мой господин богат и щедр. – Он скрестил руки на груди, как бы предлагая мне попробовать отнять у него деньги силой.
