– Идем со мной, милорд. – Брота повернулась, и моряки расступились перед ней. Ннанджи отступил назад и чуть не свалился в трюм.
У Броты была громоздкая, тяжеловесная походка. Уолли шел за ней с высоко поднятой головой, ожидая ножа в спину. Ничего, однако не случилось, и мгновение спустя Ннанджи уже шел позади него.
Главная палуба «Сапфира» была маленькой и очень загроможденной. Уолли прошел мимо большого открытого люка, рядом с которым он поднимался на борт. Дальше к корме с каждой стороны палубу ограничивали шлюпки. Затем ему пришлось обходить главную мачту и другой люк за ней, уклоняясь от отходивших от бортов растяжек, швартовых тумб, ящиков с гвоздями и пожарных ведер, которые, казалось, были расставлены повсюду, а также штабелей бревен и досок, которые, вероятно, служили в качестве крышек для люков. Это была трасса с препятствиями, притом достаточно опасная, учитывая два больших открытых люка. Отовсюду появлялись женщины и дети, угрюмо разглядывавшие пришельцев.
Брота направлялась к двери под кормовой палубой – там, по крайней мере, было пусто, если не считать Томияно, который сидел на скамейке рулевого, держа румпель, и хмуро смотрел на них. Вниз вели две лестницы, по одной в с каждой стороны главной палубы, которые еще больше ее загромождали. Уолли последовал за ней через дверь, наклонив голову. Ннанджи шел за ним следом.
Помещение было светлым и просторным, столь же большим, как и кормовая палуба над ним, хотя рукоятка меча Уолли почти касалась бимсов. Единственной мебелью служили два больших деревянных сундука у задней стены, и единственной помехой было основание мачты рядом с дверью – вот почему дверь была смещена от центра. В каждой стене было по два больших окна, и ставни на них были открыты, обеспечивая прекрасный вид во всех направлениях.
– Это помещение мы называем рубкой, милорд. Если вы собираетесь провести на борту ночь, придется удовлетвориться этим, поскольку свободных кают у нас нет.
– Вполне подойдет, – ответил Уолли. – Но для чего вы обычно ее используете? Я бы хотел причинить вам как можно меньше хлопот, госпожа.
Густые белые брови слегка приподнялись.
– Мы едим здесь, когда погода плохая. Здесь играют дети. По ночам здесь отдыхают вахтенные. Мы можем обойтись без нее день или два, и не слишком от этого пострадаем.
Уолли улыбнулся. Он не получил ответной улыбки, но манера ее поведения была не столь враждебной, как у ее сына; бизнес есть бизнес. Уолли понял, что никто не собирается выбрасывать его за борт… по крайней мере, пока.
– А какие правила мы должны соблюдать, как пассажиры? Я не хочу никаких проблем, госпожа. Я пришел с миром.
Снова последовало легкое удивление.
– Я только прошу вас не спускаться вниз.
– Согласен.
Она посмотрела на него, затем бросила взгляд на Ннанджи.
– Позволь мне, – сказал Уолли и представил его. И он, и Брота воспользовались штатским ритуалом – вытащить меч под столь низким потолком было достаточно сложно. Ннанджи говорил отрывисто, явно все еще пребывая в гневе.
– Есть еще одно, что часто вызывает определенные хлопоты, милорд. Я уверена, что вы благородные воины…
– Адепт Ннанджи и я взяли с собой своих собственных рабынь. Старик безобиден, а новичка мы предупредим. Если возникнут какие-то трения, госпожа Брота, пожалуйста, сразу же скажи мне.
Она кивнула, тряся щеками.
– Ты очень любезен, лорд Шонсу.
– И ты, со своей стороны…
Она нахмурилась.
– Прошу извинить за бесцеремонное поведение моего сына. Он… Добро пожаловать на борт. Мы будем служить воле Богини.
Если Томияно вел себя бесцеремонно, то Уолли не было никакой необходимости встречать враждебный прием.
– Как я понимаю, ближайший город – Аус, примерно в половине дня пути на север.
Она окинула взглядом окружающий пейзаж. «Сапфир» был уже посредине реки, двигаясь вверх по течению.
– Значит, это будет пункт нашего назначения. Один порт или другой – для нас нет большой разницы. Когда восстановим балласт, сможем двигаться быстрее.
Уолли повернулся, чтобы взглянуть на главную палубу со стороны. Судя по голосам и ударам, в трюмах шла работа. Время от времени появлялся один конец доски, а потом исчезал снова. На палубе сидело на корточках несколько детей, наблюдая за тем, что происходило внизу. Груз сместился, и теперь его перекладывали.
– Если тебе нужна помощь пары сильных ребят, госпожа…
Он слишком далеко вышел из своей роли; удивление превратилось в подозрительность.
– У нас больше свободных рук, чем места, где можно было бы их приложить, милорд. Прошу меня извинить.
Уолли смотрел, как она вперевалку удаляется прочь, с нелепым мечом на толстой красной спине, тряся седой косичкой и болтая мясистыми руками. Он повернулся к Ннанджи и отмел все его попытки протестовать.
– Расскажи мне о женщинах-воинах, брат?
Ннанджи мрачно нахмурился.
– Это одна из особенностей водяных крыс, которая крайне раздражает других воинов. Я слышал, как об этом несколько раз спорили. – Затем он процитировал три различных разговора между людьми, которых Уолли никогда не встречал. Будучи более знакомым с дискуссиями юридического характера, он самостоятельно пришел к заключению, что сутры не запрещали женщинам быть воинами. Сутры ничего однозначно не утверждали по этому поводу, так что водяные крысы могли интерпретировать их так, как считали нужным, но ситуация, когда пришлось бы сражаться с женщиной, лишала присутствия духа. Строго говоря, понятие «воин» было лишено пола. Нечто среднее? Как он мог подумать, скажем, о Ннанджи, как о воине без пола?
– Вероятно, она была хороша в молодости, – сказал он, – раз завоевала себе красный цвет. Вероятно, даже сейчас она смогла бы неплохо защищаться. Для нападения, однако, ей не хватает скорости…
Ннанджи усмехнулся.
– Значит, можно сказать, что нам ничего не угрожает. Я не видел других воинов, кроме новичка Матарро.
– Ты хорошо разглядел матросов?
– Да. А что?
Уолли ухмыльнулся и не торопясь направился к двери.
– Милорд брат! Двести золотых – это грабеж!
– Согласен.
– Значит, ты заберешь их обратно, когда мы придем в Аус? – Глаза Ннанджи горели. Он все еще находился под влиянием казарменной пропаганды, возможно, намереваясь отрезать кому-то уши.
– Нет! Когда я пожимаю кому-то руку – я связан обязательствами. Я надеюсь, что и госпожа Брота тоже.
Ннанджи тупо посмотрел на него.
– Ты не взглянул на матросов. Ты ни о чем не думаешь. Идем!
