— А родители не возражали?
— Да они счастливы были! Иначе он не стал бы этого делать. По правде говоря, доктор Синг сам иногда играл с ними. Правда, он-то больше увлекается стратегическими играми, а не стрелялками, которые дети любят. Даже не знаю, как эти дети переживут… Новость-то уже разошлась. Они прямо убиты горем. Ну, дети Синга. Треворы в отпуске, не знаю, слышали они или нет.
— Где квартира Синга?
— Квартира пять-десять, если вам нужен основной уровень. Это отличный дуплекс. Вся семья сейчас дома, если хотите с ними поговорить. Могу позвонить и предупредить их, если хотите.
— Да, будьте любезны, это было бы здорово. После этого мы какое-то время поработаем в квартире мистера Миннока.
— Хорошо, что вы не бросаете это дело. Кто убил этого мальчика… — Его губы сжались, он отвернулся. — Я даже слов не подберу, что я об этом думаю. Подобрать-то подберу, но меня за такие слова уволят.
Рорк извлек карманный компьютер, когда они вошли в лифт, и ввел имя.
— Доктор Дэвид Синг, невролог. Его жена — хирург-педиатр. Зовут Сьюзен. Сыновья — Стивен и Майкл, возраст десять и восемь соответственно. Супруги женаты двенадцать лет. Оба окончили Высшую медицинскую школу в Гарварде. Оба работают в больнице «Гора Синай». Уголовного досье нет у обоих.
— С каких это пор ты имеешь доступ к уголовным досье на этой игрушке?
— С тех самых пор, как консультирую мою очаровательную жену. — Рорк убрал компьютер в карман.
— У меня сейчас сидит парень за незаконный доступ к конфиденциальной информации.
Рорк лишь улыбнулся в ответ и протянул вперед руки.
— Хочешь арестовать меня, дорогая?
Тут двери лифта открылись, и это избавило Еву от необходимости отвечать.
— Мне надо просто взглянуть, флюиды уловить. Может, это был несчастный случай. Все играют, все веселятся, пока кто-то голову с плеч не снял.
— А потом пара ребятишек подчищает за собой, переустанавливает сигнализацию и заново программирует сложнейшего робота?
— Да нет, но у них очень умные родители. Раз уж они окончили Медицинскую школу в Гарварде, значит, умные. Это маловероятно, но…
— Ты не можешь просто отмахнуться, — закончил за нее Рорк и сам нажал на кнопку звонка квартиры пятьсот десять.
— Попробуй прикинуться Пибоди.
— Прошу прощения?
— Напусти на себя серьезный, официальный, но в то же время дружелюбный вид.
— Ты забыла «обворожительный».
— Пибоди не обворожительная!
— Ну, это ты так думаешь, а мне-то виднее. К тому же я говорю о себе.
Она едва успела подавить смешок: дверь открылась.
Дэвид Синг был в джинсах и безупречной белой рубашке. Ева в ботинках на толстой подошве возвышалась над ним на дюйм. Его усталые глаза скользнули от нее к Рорку. Он говорил правильным английским языком, и Ева поняла, что английский не родной его язык. Зато хорошо выученный.
— Вы из полиции. Я Дэвид Синг. Пожалуйста, входите.
В обстановке были заметны следы его азиатского происхождения: яркие краски, коллекция резных драконов, специфический рисунок шелковых покрывал. Он провел их к ярко-синему дивану с явными следами износа.
— Мы выпьем чаю, — сказал он. — Сейчас няня моих сыновей его приготовит. Она сегодня задержалась подольше. Наши дети очень расстроены тем, что случилось с нашим другом. Садитесь, прошу вас. Скажите, чем я могу вам помочь?
«Он не попросил удостоверение», — подумала Ева и извлекла жетон.
— Я лейтенант Даллас, я расследую дело об убийстве Барта Миннока.
— Да, Джеки предупредил, что вы из полиции. И я вас узнал. Вас обоих. Мы узнали о смерти Барта сегодня после обеда. Мы с женой сразу ушли с работы домой. Мы не хотели, чтобы наши дети узнали о несчастье из новостей. Мы хотели поговорить с ними, подготовить их. А вот и наш чай. Мин, это лейтенант Даллас и Рорк.
Женщина, вкатившая столик на колесиках, была крошечной, и ей было уже за семьдесят. Она поклонилась и заговорила тихим голосом на певучем языке, которого Ева не знала. Потом она положила руку на плечо Синга жестом, ясно говорившим о долгой и глубокой привязанности.
— Я сам разолью, Мин. — Он ласково сжал руку, лежавшую у него на плече. — Иди отдохни. Дай отдых ногам.
И он добавил еще что-то на родном языке. Женщина поцеловала его в макушку и оставила их одних.
— Мин была моей няней, когда я был маленьким. Теперь она помогает растить наших мальчиков. — Он разлил бледно-золотистый чай по тонким пиалам. — Моя жена наверху с детьми. Мы можем говорить свободно.
— Нам хотелось бы поговорить с вашей женой и вашими детьми. Нам бы это помогло.
— Да, они скоро спустятся. Я подумал, если вы должны сообщить какие-то детали… Надеюсь, вы пощадите детей. Им не нужно этого знать. Они еще маленькие, и они так любили Барта…
Ева мельком пожалела, что с ней нет Пибоди. Пибоди умела находить общий язык с детьми. Куда лучше, чем она сама. Впрочем, это еще не комплимент. Любой умел лучше ладить с детьми, чем она, решила Ева и с надеждой посмотрела на Рорка.
— Мы постараемся. Будем щадить чувства ваших детей, насколько это возможно, доктор Синг.
— Они понимают, что такое смерть, насколько это под силу детям. Все-таки недаром их родители — доктора. Но им очень тяжело. Всем нам тяжело понять, как это их друг с верхнего этажа еще вчера был дома, а сегодня его нет. Скажите мне, есть какие-то планы насчет поминальной службы? Мне кажется, им станет легче, если они посетят панихиду.
— На данный момент у меня нет такой информации, но когда будет, я обязательно дам вам знать.
— Спасибо. Я понимаю, вы очень заняты. Я пойду приведу родных.
Когда он вышел из комнаты, Ева подвинулась к Рорку.
— Я думаю, тебе следует поговорить с детьми.
— Мне так не кажется.
— Они мальчишки. Тебе легче будет с ними объясниться.
Сидя по-прежнему в непринужденной позе, он невозмутимо отпил чай.
— Трусиха.
— Да, но это не значит, что я не права. К тому же здесь отдаю приказы я.
— А я всего лишь гражданское лицо.
— С каких это пор? — бросила она в ответ.
— Попробуй чай. Очень вкусный.
— Я тебе покажу, что ты можешь сделать с этим чаем.
Но Ева решила подождать с демонстрацией, потому что в эту самую минуту в гостиной появилось все семейство Сингов.
Женщина была темнокожей, с точеными скулами и царственной осанкой африканской принцессы. В ней было не меньше шести футов роста, и эти шесть футов были заполнены роскошными формами, которые она несла с гордостью. Мальчики шли между мамой и папой, родители держали их за руки. Семья выступала общим фронтом.
