Проклятье!
Он почти уже растерял дьявольскую энергию Шонсу.
Правда, он показал свой стиль и свои способности Тиваникси, но это был честный поединок. Он не собирался устраивать сеанс массовой игры с этими двумя. Они находились здесь по праву, тогда как Уолли чувствовал себя кем-то вроде шпиона на чужой территории. Признаки ярости подкатили к горлу, и в глазах замелькали красные пятна. Громадным усилием подавил он это сумасшествие берсерка, стиснув кулаки, чтобы удержать руки от знака вызова.
Один из Седьмых был на взгляд не опасен. Зато второй…
Популярного фаворита звали Боарийи, говорил Ннанджи. Этот другой был выше Шонсу, и это было нечестно; Уолли не встречал никого выше себя в этом Мире. Еще он был моложе. Снова нечестно – Шонсу был очень молодым Седьмым, и Уолли гордился этим.
Боарийи напоминал богомола в человеческом облике. Килт его походил на узкую трубку вокруг сильных бедер, жестких, как бейсбольная бита. У него были челюсти слишком большие для его головы и рот слишком большой для этих челюстей. Прямая линия темных бровей завершала жесткое выражение лица. Он стоял, расслабив одну ногу и скрестив руки игрока в гольф на мощной груди, голова слегка поворачивалась, в то время как глаза разглядывали Уолли с нескрываемой насмешкой.
В этот яростный момент решение появилось само собой.
Гаденыш! Нахальный юнец! Так подумал Уолли, и это все, что он мог сделать, удерживаясь от крика. Думаешь, сможешь взять меня? Ладно же, мистер Боарийи, если тебя так зовут, вот что я тебе скажу: «Ты возглавишь этот сбор только через мой труп!»
Минуту спустя Уолли уже стоял посреди фехтовальной площадки, боясь, что его ярость проступает на лице и видна окружающим. Потом немая картина разрушилась приветствиями вновь пришедших. Он должен был обнажить меч и салютовать как равному… Зоарийи, воину Седьмому.
Это был небольшой, легкий и жилистый человек, среднего возраста, с седыми волосами. Как бы ни было велико его мастерство и высока его скорость, они уже оставили его. Вот почему инстинкты Шонсу не отметили угрозы с его стороны. Облачен он был в простую одежду свободного, украшали его только шрамы. Брови его срослись в такую же линию, как и у его приятеля, да и звали их похоже – отец и сын?
Уолли вытащил рапиру из рук Первого и приветствовал ею. Это можно было посчитать оскорблением, и Зоарийи нахмурился.
Потом салютовал верзила – он небрежно вытащил свой меч и проделал приветствие, не меняя своей неуклюжей стойки. Насмешливое выражение лица его не изменилось. Он действительно оказался Боарийи, популярным фаворитом. С такими-то руками – понятно, почему.
Уолли снова использовал для приветствия рапиру. Возмущение юнца возросло. Одна из его меток на лбу еще даже не зажила.
Наверное, он был немногим старше Ннанджи, смешно – для Седьмого. Тридцать – это нормально. На самом деле система предотвращала слишком быстрое продвижение молодежи. Требовалось время на то, чтобы овладеть тысячью ста сорока четырьмя сутрами, пройти путь Шестого, найти Седьмого в наставники, а потом еще двоих чрезвычайно редко встречающихся Седьмых сразу, чтобы проэкзаменоваться. Весь этот путь можно было пройти к тридцати годам, не раньше. Как Шонсу удалось сделать это быстрее – непонятно. Ннанджи будет легче – у него наставник, действительно о нем заботящийся и умеющий хорошо учить.
Все указывало на то, что Зоарийи управлял Боарийи.
Уолли еще раз взглянул на старшего и решил, что да, этот человек может оказаться куда более проницательным, чем его спутник. Потом он повернулся и, пройдя между скамей, остановился перед Ннанджи.
– Мой меч, пожалуйста.
Ннанджи с сомнением взглянул на своего наставника, но отдал меч.
– Разреши взглянуть! – резко потребовал Тиваникси.
Ннанджи инстинктивно отреагировал на авторитетный тон и протянул седьмой меч кастеляну.
Тот внимательно изучил грифона на рукоятке, сапфиры на ее тыльной стороне, а потом – клинок. Уолли вернул рапиру Первому, ухмылку – Катанджи и улыбку Джие и продолжал спокойно вытираться полотенцем. Толпа ждала.
– Шонсу! – тревожно шепнула Тана, и все удивленно на нее посмотрели.
Она стояла за ним, глядя на Боарийи.
– Не вызывай! – прошипела она. Уолли отогнал искушение отступить.
– Ни под каким видом! – добавила она тем же шепотом.
– Отличный меч, Лорд Шонсу! – со странным выражением на лице сказал кастелян. Уолли улыбнулся и кивнул.
– Могу я спросить, откуда он у тебя?
– Мне его дали, – ответил Уолли.
– Он выглядит так, как будто вчера лежал на наковальне.
– Не совсем так – у него был предыдущий хозяин.
Тиваникси побледнел:
– Имеешь ли ты в виду то, что я думаю?
– Да.
Кастелян посмотрел на него долгим взглядом:
– И ты все еще не присоединяешься к сбору?
– Пока не решил.
Тиваникси взглянул на Зоарийи и Боарийи, потом снова на Уолли.
– Я бы не рисковал носить его, – сказал он тихо. Уолли вспомнил юного Арганари и топаз Чиоксина. Мальчик держал чудесный приз только несколько минут. Потом его у него отобрали и дали взамен другой.
– Все мы должны нести свое бремя, – ответил Уолли.
Он забрал седьмой меч у Тиваникси, все еще смотревшего на него в замешательстве.
– Имя Шонсу хорошо известно в ложе, – раздался голос.
Уолли повернулся лицом к Боарийи и спокойно убрал меч в ножны.
– Про имя Боарийи этого не скажешь. Глаза юноши налились яростью.
– Не все репутации хороши.
– А ничто – это всего лишь ничто.
Рука Боарийи поднялась, и старший что-то ему тихо сказал.
Лес зеленых Шестых вырос за спинами двух Седьмых, и пустыня красных Пятых легла за ними. Призыва к баррикадам не прозвучало. Воины стояли в боевой готовности, ожидая приказа. Боарийи, как известный фаворит, собрал большую армию последователей и ввел в ней дисциплину.
Уолли оглянулся на своих. Ннанджи хмурился и шевелил губами, как будто повторял сутры. Катанджи потерял улыбку. Тана, бросив очередной предостерегающий взгляд Уолли, отступила, разглядывая противников.
– Его дядя, – тихо сказал Тиваникси, ни к кому особенно не обращаясь.
С теплым чувством облегчения Уолли понял, что кастелян теперь на его стороне.
Боарийи снова через фехтовальную площадку обратился к Уолли:
– Я полагаю, ты пришел присоединиться к сбору, Лорд Шонсу?
