Томияно скептически посмотрел на него:
– Как?
– Хороший вопрос. Мы должны предпринять, думаю, что-то драматическое. Есть у кого-нибудь идеи?
– Да, – сказал Томияно. – У тебя. Выкладывай.
Уолли улыбнулся их вере, но, может, этот прожженный торговец просто умел читать на его лице?
– Больше никаких вояжей «Сапфира» на левый берег, – сказал он, – но все равно это очень опасно – это война. Будете ли вы со мной?
Они все еще оставались с ним, все – от старой Лины, которая, возможно, была еще старше Хона-куры, до большеглазых ребятишек. Он искренне поблагодарил их, открывшись, насколько он тронут, пожалуй, больше, чем хотел показать. Потом повернулся к старику:
– На какую помощь со стороны жрецов мы можем рассчитывать, святейший?
– На какую хочешь, – уверенно ответил Хонакура.
Если Хонакура заручился поддержкой храма, то Боарийи вышел в бой против айсберга и его можно было считать уже побежденным. Уолли помолчал немного, взвешивая в уме свои планы, и пришел к выводу, что это единственно возможный для него сейчас вариант. Тогда он набрал в легкие побольше воздуха и начал:
– У меня для всех найдется работа. Ты, Кэп, купишь для меня корабль.
– Большой, маленький? Какого водоизмещения? – удивленно спросил Томияно. Уолли пожал плечами:
– Что-нибудь, способное нести восемь-десять человек. Самый быстрый. Достаточно большой, чтобы встать на стоянке.
Моряки всегда получают удовольствие от приобретения кораблей. Томияно поднялся и замер на месте, оглядываясь вокруг, потом он увидел судно, снимающееся с якоря.
– Вроде этого? Как тебе?
– Все на твое усмотрение, – сказал Уолли. – Сколько я должен заплатить?
– Две-три тысячи.
Уолли оглянулся на Броту и был обожжен ледяным взглядом. Она испугалась, что сейчас он попросит в Долг До Лучших Времен. Она, наверное, не раз уже перепрятывала где-то на «Сапфире» выручку за тридцать лет.
Он невинно улыбнулся:
– Ну хорошо.
Она бросила еще более красноречивый и короткий взгляд на сына.
– Ну, тогда ты сможешь купить почти любой из них, – заявил Томияно.
Уолли запустил руку в карман для денег на перевязи и извлек обработанные голубые самоцветы.
– Я и собираюсь. Как думаешь, это сгодится?
Капитан обнажил крепкие зубы в улыбке:
– Возможно!
– Тогда у меня просьба к тебе, хозяйка! Не могли бы вы с Катанджи продать кое-что из этого в расчете на необходимую сумму?
– Минутку, милорд, – вмешался Хонакура. – Полагаю, это те камни, что дал тебе Бог? Уолли кивнул.
– Тогда они особенные. Думаю, что храм будет заинтересован в их приобретении.
– Спасибо, святейший, – задумчиво проговорил, улыбаясь про себя, Уолли. Старый плут не сумел скрыть, что начал собирать сокровища для своего нового храма.
– Брота, нам нужен шелк. Я полагаю, в этом городе можно купить шелку? Шелку хорошего качества.
– Очень хорошего шелку, – подтвердила авторитетно Брота.
– Лучше всего, конечно, оранжевого цвета. Сможем мы пропитать его чем-нибудь водонепроницаемым? Пчелиным воском?
– Возможно, сапожным, – ответила она.
– Лина! – позвал Уолли. – Тот чайник еще сохранился? Со змеевиком, с помощью которого я показывал тебе, как колдуны заколдовывают вино?
Заходящее солнце светило ей в глаза, она прикрыла их ладонью, глядя на Уолли.
– Дурная вещь. Я бросила ее куда-то, где лежит старое барахло.
Томияно покраснел, стараясь скрыть это. Хонакура показал десны в улыбке, пытаясь не рассмеяться.
– Хорошо! Капитан, у нас не осталось больше колдовского вина?
Томияно предположил, что бутылка-другая найдутся.
– Не важно, – сказал Уолли. – Мы сделаем пять-шесть бутылок, а потом поколдуем над ними еще раз и получим дважды колдовское вино.
– Люблю огненные вещи, – сказал Томияно. – Оно будет еще крепче, чем ты делал до этого?
– Нет, вроде того же, – сказал Уолли, – но мне оно нужно очень чистым. Лучше бы заняться этим где-нибудь на берегу, а то слишком много огня. Мата, ты сделаешь это для меня?
Моряки теперь четко разделились на две группы – тех, кого можно было поддразнивать, и тех, кто с удовольствием принялся этим заниматься.
– Лаэ, – продолжал Уолли. – Можешь сшить мне одежду?
Та нахмурилась:
– Джия лучше бы справилась с этим, милорд.
– Да, но она будет занята шитьем шелковых сумок, – ответил Уолли, как будто это было само собой разумеющимся. Где же Джия? Что их всех задержало?
– Мне нужно, чтобы ты сшила голубые одежды с капюшоном и такими длинными широкими рукавами.
– Ты собираешься представиться колдуном? – закричал Томияно. – Ты хочешь сойти на берег как колдун?
– Ты что, думаешь, я сумасшедший? – изобразил удивление Уолли.
– Возможно, такая мысль посетила меня.
– Ерунда! – отозвался Уолли. – Холийи, ты лучший плотник на корабле, не мог бы ты просверлить для меня несколько дырок в борту корабля?
Холийи был таким же костлявым, как Боарийи, хотя и не особенно высоким. Он мог молчать часами – Холийи, похоже, обходился в день пригоршней слов, как легендарный Араб пригоршней фиников, – но на этот раз он не просто кивнул, а воскликнул, как будто догадался, в чем дело:
– Конечно! Улыбки стали шире.
Уолли поднялся и встал у планшира, вглядываясь в торговую площадь.
– Ну, вроде для вас все. Святейший говорит, что вы можете встать на якорь у храма и освободиться тем самым от причальной платы.
– Куда ты собираешься идти на своем корабле? – спросил Томияно. – На корабле с дырками в бортах, с шелковыми сумками, полными колдовского вина, и сам в колдовском балахоне?
Уолли показал пальцем на восток, в сторону Вула. Вулканы снова спали, еле дымя.
– И кто его поведет?
Это было тонким местом, собственно, вся мистификация нужна была для того, чтобы заинтриговать человека и получить его согласие.
– Я надеюсь, что ты, Капитан.
– Я? Покинуть «Сапфир»?
– Но это важно, – серьезно сказал Уолли. – Я играю на этом, но это очень важно! Если воины попадутся в ловушку колдунов, они все погибнут.
