– Но какое это имеет отношение к бедным? – сердито спросил Зоарийи. – Бедные не видят золота. Уолли взглянул на него:
– А также серебра и меди! Цена на пищу стала недосягаемой с тех пор, как мы пришли. – Он бросил взгляд на недоверчиво смотрящего Ннанджи. – Спроси у Лины – она знает! Цена же на остальные вещи упала, так как неимущие стали распродавать свои пожитки. Повторяю: бедные окажутся на грани голода, если мы не уведем побыстрее сбор.
Они ничего не понимали или не хотели понимать. Уолли начинал чувствовать раздражение.
– Этот ковер, на который ты любуешься, брат. Да, это взятка.
Ннанджи покраснел и ничего не сказал.
– Но я не обещал ничего взамен, и я собираюсь продать его, перед тем как мы уйдем. То же относительно всех этих вещей. Я приобрел их вполовину на деньги сбора, с тем чтобы продать их в конце: сбор – явление временное. Ты согласен со мной, брат?
Ннанджи невнятно пробормотал слова одобрения.
– Возможно, я поступил глупо, – в этом месте нужно быть осторожнее, чтобы не затронуть понятий о чести Боарийи, иначе он бросит ему вызов сразу после окончания сбора, – но я пообещал морякам оплатить нашу доставку. Они, конечно, должны служить Богине, но я знаю моряков! Наши мечи заржавеют прежде, чем дождемся первого рейса. А если мы рассердим их, они просто бросят нас в Сене или Уоле, или еще где-нибудь, и мы никогда не попадем в следующие шесть городов. Эта наихудшая из проблем – у нас нет денег, чтобы зафрахтовать корабли!
На пяти лицах ярость смешалась с растерянностью, шестое же горело досадой – Ннанджи никогда не умел скрывать своих чувств.
– Сколько может стоить наша первая атака? Уолли пожал плечами и взглянул на Линумино:
– Я считаю, около четырех тысяч золотом, Лорд Ннанджи. На оборудование и оплату кораблей, ну и, конечно, нам придется отказаться от наших доходов, как только мы отплывем.
– Он говорил, пять.
– Кто говорил, пять?
– Катанджи.
– Какого черта Катанджи здесь делает? – громыхнул Уолли.
– Он предложил оплатить наш поход.
– Ты мне этого не говорил.
– Ты мне не говорил, что это нужно! Я не поверил ему!
– Так, может, я должен был пригласить твоего брата на мой совет?
– Может, и должен!
Уолли очень глубоко вздохнул, потом вернулся на свой стул, как бы примиряясь с услышанным. Вот чего он точно не должен был делать, так это ссориться с Ннанджи. Остальные Седьмые к этому времени были хмуры, сердиты и растеряны.
– Прости, – сказал Уолли, – я должен был бы знать, что ты лучше меня об этом осведомлен. Так что же предлагает твой брат?
– Он дает нам пять тысяч золотых на поход, – Ннанджи все еще глядел угрюмо, – и столько же на другой успешный поход, если мы намерены побеждать. Куда угодно, кроме Ова, он не уверен, что удача будет сопутствовать нам в Ове.
– И что же он хочет взамен? Ннанджи взглянул на него и снова опустил свой взгляд на пеликанов.
– Крепость.
– Что?
Колдуны разрушили множество домов, чтобы построить свои башни, и вокруг них осталось пустое пространство, правильно? Катанджи хочет землю. Он купит ее и даст нам деньги на поход в следующий город. Он сказал мне, что земля в городах дороже, чем фермерская. Это правильно? Наверное, наоборот! На камнях же ничего не вырастишь.
От циновок к драгоценным камням, к торговле скотом, к.., недвижимости? Богиня наградила каждого, кто помогал ему, как Уолли уже знал, и сейчас, очень может быть, перед ним был новый пример. Сам парень заплатит пять тысяч золотых или он представляет синдикат? Какое это имеет значение.
А вот что значение имеет, так это то, что главный аргумент Уолли провалился. Теперь все будет гораздо сложнее, чем он предполагал.
Все остальные Седьмые улыбались. Они имели на это право, признался себе Уолли. Он проглядел возможности благополучного завершения сбора. А вот Катанджи – нет (хотя тот не мог представлять себе последствия штурма города).
– Очень хорошо, – тяжело сказал он, – значит, мы можем найти деньги на поход. Но вот еще над чем надо подумать. Итак, мы атаковали Сен или Уол, или любой другой город на левом берегу. Предположим, мы взяли башню. Что потом?
Хонакура не подумал, что будет потом. Вряд ли этим озадачивали себя и воины. Даже если вспомнить все их стратегические сутры. Они недоуменно смотрели на него, тогда он пояснил. Колдуны вернутся на холмы.
И тут до них дошло.
– Штурмовать Вул? – с трудом выговорил Зоарийи.
Они обсудили этот вопрос, и он пришелся им не по вкусу. Определенно, придется ждать до весны, а то и до следующего лета. Вул наверняка был хорошо укреплен.
Когда они все понюхали это дурно пахнущее яйцо, он подложил им следующее.
– Форарфи поговорил со всеми Шестыми и многими Пятыми. – Он старался не смотреть на Ннанджи, который считался шефом разведки. – У нас здесь собрались воины со всего Мира, милорды. Он спрашивал о других колдовских городах, таких как Вул. Один есть возле Пло.., есть и другие. Он составил перечень из одиннадцати. Я справлялся у Ротанкси. Он подтвердил это, сказав, что всего их тринадцать. Ордена, так он их называет. Он сказал, что Вул – самый большой, но он может и ошибаться. Седьмые скривились при упоминании о Ротанкси.
– Ты думаешь, что нам нужно атаковать все тринадцать? – раздраженно спросил Зоарийи.
– Я думаю, что они могут атаковать нас! Пока, определенно, только один Вул имеет громовое оружие – или только Вул его использует. Остальные, возможно, ждут, присматриваясь. Мы можем взять Вул, милорды (хотя я в этом и не уверен), но вряд ли нам стоит надеяться перебить там всех колдунов. Выжившие уйдут в другие города.
День снаружи искрился солнечным светом, даже двор, который теперь превратился в маленький городок, сиял и сверкал, хлопая на ветру полотняными крышами легких построек.
Наконец Ннанджи облек мысль в слова:
– Иногда, когда чистишь, пятно расползается. В детстве Ннанджи мыл циновки отцу. Уолли представлял себе скорее что-то вроде раковой опухоли, но и это сравнение годилось.
– Совершенно верно! Правду говоря, милорды, не существует пути победить всех колдунов. Лучшее, что мы можем, это прогнать их на год-два. Худшее – испортить нынешнее положение.
– Что же ты предлагаешь, брат? – Глаза Ннанджи опасно блеснули. Ну вот и пришло время.
– Постараться устроить переговоры.
Яростное шипение растаяло в хлопанье ставен и потрескивании огня.
Потом они принялись переглядываться. И глаза в конце концов остановились на Ннанджи. Старые подозрения насчет Шонсу вернулись. Он имел метку на веке, он держал колдуна на своем корабле, что-то в нем всегда было странное. Но вот Ннанджи – известный убийца колдунов в Ове, да и трудно предположить, что Ннанджи не тот, кем кажется, – простой воин.
