Он нахмурился, в задумчивости оперся на стол. Но глаза его живо сверкнули, как только он бросил взгляд куда-то в сторону. Его настроение заметно улучшилось с того самого дня в больнице.
— Эта голая бетонная стена начинает действовать мне на нервы, — вдруг выпалила она. — Неплохо бы большую часть дохода от заказа Маллоя направить на строительство магазина. Мистер Парке говорит, что мы могли бы возвести внешнюю часть дома за пять тысяч долларов.
— В этом году уже слишком поздно, — как-то отрешенно ответил мистер Эстес. Он скользнул рассеянным взглядом по столам и полкам с растениями и вышел пройтись вдоль длинных рядов кустарников и саженцев ивы. Их хозяйство простиралось почти на акр, образовывая аккуратную мозаику. Глядя на нее, ей вспоминались старые одеяла на ее кровати, сшитые руками матери и бабушки.
Эстес не спеша прогуливался вокруг, засунув руки в карманы, смахивая на толстого красного петуха, стоящего на куче навоза в лучах солнца и подзывающего несушек. Наконец он снова подошел к оранжерее и забормотал:
— Пришла зима. Это чувствует каждая кость в моем теле.
— Джо будет условно освобожден из тюрьмы в январе. Вы, должно быть, ожидаете этого с нетерпением.
Он остановился и поднял на нее глаза с непонятным огорчением; впрочем, так уже бывало не раз, когда произносилось имя Джо.
— Уверен, что ты не испытываешь подобного.
Она обернула веревку вокруг лаванды, подвязывая растение.
— Да, не могу сказать, что люблю его.
— Он — моя плоть и кровь, ты должна понять это. И не ненавидеть меня за то, что я принимаю его сторону.
— И речи об этом не было. — Она бросила на него недоуменный взгляд. — Так как мы решили с постройкой магазина?
— Я же сказал, в этом году уже слишком поздно. Ты… тебе не нужно вкладывать свою прибыль от заказа мистера Маллоя в это место. Копи деньги.
— Нет. Я получила это место, чтобы жить и есть, а новый электрообогреватель спасет меня от мороза. Поэтому я решила вложить деньги в магазин.
— Поговорим об этом позже.
— Ладно. Подождем до января, когда я снова подпишу аренду. Я хочу продлить ее на два года.
Он вдруг рассердился:
— Ты не могла бы перестать болтать о будущем, а? Не хочу я сейчас говорить об этом!
— Ладно. Давайте поговорим о Маленькой Сис.
Он ссутулился.
— Я не знаю, что делать. Не знаю, ни что сказать, ни как сказать.
Лили опустилась на колени рядом с ведром и притворилась, что занята подвязыванием цветов.
— Вы искренне хотите попробовать? В этом причина вашего несчастья? Именно это вы хотите изменить, но застенчивость мешает вам?
Он небрежно махнул рукой:
— Это одна из причин. Я захвачен врасплох. Ты просто не понимаешь. Все кончится тем, что она меня возненавидит.
Лили плохо понимала его мрачное, долгое бормотание. Пытаясь разобраться, она поднялась и уверенно заявила:
— Поезжайте домой, примите ванну, оденьте приличную рубашку, слаксы и фирменные ботинки. Потом зайдите в цветочный магазин и купите полдюжины роз, упакуйте и перевяжите красивой лентой. Затем поезжайте и подарите розы Маленькой Сис, спросив ее, не хочет ли она пообедать с вами в приятном ресторанчике, где-нибудь в Виктории. Она ответит, что хочет.
Он фыркнул:
— Ты просто хочешь увидеть, какого я сваляю дурака.
— Должен же кто-нибудь присматривать за вами.
— Я тебе не дедушка!
Она уперла руки в бока.
— Я не настаиваю, чтобы ты вообще удочерял меня.
— Ты повсюду суешь свой нос.
— Недавно, якобы находясь при смерти, ты хотел получить шанс.
Он покачнулся, выдохнул и потом нехотя согласился:
— Ладно, я сделаю так, как ты хочешь.
— Тогда не ждите, не бойтесь дальнейшего развития событий. Сушите сено, пока светит солнце. Дареному коню в зубы не смотрят.
Она выжидала. Он не уходил. Наконец, пересилив себя, сказал:
— А что я скажу за обедом?
Когда изумление Лили прошло, она одобрительно кивнула:
— Ничего не говори. Она наговорит за вас обоих. Просто слушай так, словно вся твоя жизнь зависит от этого, и отвечай на вопросы. Потом у тебя появится потребность высказаться самому.
— Допустим, все пройдет удачно; я все равно не знаю, что делать дальше.
— Пошлете цветы на следующее утро, затем позвоните и спросите, не хочет ли она пойти поиграть в боулинг.
— Она согласится?
— Конечно.
— О Боже! Эти горячие развлечения для молодых. Я видел их на страницах одного журнала для мужчин.
— Ну, раз уж вы относитесь к себе как к старику, позвольте мне приобрести для вас инвалидную коляску и накрыть вас пледом, прежде чем обострится ваш артрит.
Он направился к двери оранжереи, напоминая неопрятного и распутного постаревшего Вилли Нелсона
[35]
. У самой двери он оглянулся:
— Ладно, хуже уже не будет.
Сдерживая дыхание, она крикнула:
— Полдюжины роз! Не забудьте!
— Я не старик. — Он засопел как паровоз. — Не забуду.
Он вышел, хлопнув дверью. Опустившись на бетонный пол, Лили рассмеялась. Мистер Эстес и Маленькая Сис. Касс и Джон Ли. Элизабет и ее бывший муж. По-видимому, ей на роду написано быть катализатором человеческого счастья.
* * *
На ее темнеющий двор въехал черный лимузин из поместья. Выглянув из окна, она подбросила в огонь дров и выпустила на крыльцо Люпу.
Водитель открыл заднюю дверцу и помог какому-то седому мужчине выйти из машины. Его изысканный старый костюм и пальто были такими же величавыми, как и его лицо. Он удивительно легко приблизился к ней и заглянул ей в глаза с мрачным уважением.
— Миссис Портер? Простите за мое необъявленное вторжение. Я, Вильям де Витт, хотел бы поговорить с вами. Могу я войти?
Ей и в голову не приходило когда-либо увидеть в своем доме тестя Артемаса. Похоже, сенатор де Витт решил лично заняться проблемой Коулбрука. Она смотрела на него осторожным, испытующим взглядом.
— Я приехал не затем, чтобы объявить вам приговор, миссис Портер. Вы не дождетесь от меня так называемого справедливого гнева, и уверяю вас, Артемас не имеет ни малейшего представления о том, что я к вам приехал.
Подняв белую бровь, он через плечо обратился к коренастому маленькому водителю:
