Значит, она вышла из дома и отправилась к океану, а ни он, ни его робот об этом не узнали… До чего же она была хороша! Ласковый ветерок шевелил темные волосы, то отгоняя их от ее удивительного лица, то занавешивая пронзительно-синие глаза. Дарл, не мигая, изучала его и не отвела глаза, когда Эли пристально посмотрел на нее. Влажная белая рубашка облепила ее тело, но под ней были низко вырезанный черный лифчик и черные же короткие трусики. Ее силуэт с высокой грудью, с горделивой осанкой, с развевающимися на ветру волосами показался ему воплощением совершенства. Возбужденный и бесконечно несчастный, Эли в этот момент понял, что она остается его любимой Дарл – взрослой и красивой, исполненной достоинства, но тянущей за собой груз своего детства так, как он тащил за собой свое.
– Я сбежала, – мрачно сообщила Дарл, спустилась с невысокой дюны и остановилась у кромки прибоя. Она отлепила рубашку от тела, но ветер прижал ее снова. На щеках Дарл проступил легкий румянец. Она явно чувствовала себя неловко, но ее глаза, под которыми от усталости залегли тени, упрямо смотрел на Эли. – Я спустилась через балкон, – объяснила она. – Сегодня утром мне просто необходимо было побыть одной.
Эли смотрел на нее, любовался ею и не мог произнести ни слова. «Скажи ей, кто ты такой! – приказывал внутренний голос. – Скажи немедленно!» Но он молча стоял в прохладной воде, скрывавшей его почти до пояса, и ждал, пока спадет возбуждение.
– Когда вы были ребенком, вы всегда находили способ обмануть систему, – наконец осторожно сказал он.
Дарл замерла:
– Это очень странное заявление.
– Но это правда.
Она медленно кивнула:
– Вы легко анализируете людей. А впрочем, вы, наверное, просто попытались разузнать обо мне как можно больше. Это же ваша работа.
– Вы для меня не работа. И вы мне не посторонняя. Думаю, что пришло время объяснить вам…
Дарл подняла руку:
– Все в порядке. Я понимаю, что вы имеете в виду. Вчера вы были очень добры и внимательны ко мне. В ее глазах появились печаль и сожаление, а у Эли перехватило дыхание. – Я хочу поблагодарить вас за все. Я очень признательна вам за то, что накануне ночью вы не отпустили меня гулять в одиночестве. Я была… вымотана до предела и сбита с толку. Вчера я испугалась себя самой. Не знаю, что я буду делать дальше. Не могу сказать, что я примирилась со смертью Джека Марвина или что я довольна тем, как поработа ла над его делом. Мне необходимо всесторонне изучить ситуацию. Я должна подумать. Вот и все, что я знаю. И неплохо было бы пожить здесь, подальше от всего и от всех, чтобы никто не говорил мне, что именно должна чувствовать в этом момент. Мне нужно просто пожить пару дней. Никакого прошлого, никакого будущего, буду жить одним днем! – Дарл слабо улыбнулась. – Вот так, мистер Соло, я представляю себе сейчас свою жизнь. Вы не возражаете против того, чтобы просто побыть рядом со мной?
Эли нахмурился. Она спутала все его карты.
– Вовсе нет, – наконец ответил он. – Я сделаю все возможное, чтобы никто и ничто не потревожили вас, пока вы здесь. Клянусь вам!
Он произнес это с таким жаром, что Дарл вспыхнула до корней волос, а взгляд ее снова стал настороженным. Эли выругался про себя. Ну надо было быть таким идиотом! Других слов он, ясное дело, найти не сумел… За свою жизнь Эли многому научился. Он знал, что надо сдерживать свои эмоции и правильно выбирать время. Эли был умелым игроком. Но в это утро на берегу он растерял весь свой цинизм, всю расчетливость.
Дарл мягким движением отвела волосы с лица и вежливо кивнула:
– Теперь я понимаю, почему именно вас Уильям послал меня сопровождать. В вас много гордости, но при этом вы везде чувствуете себя комфортно. – Она помолчала. – Я вам завидую.
С этими словами Дарл развернулась и пошла вверх по тропинке между дюнами, касаясь пальцами камышей, склонивших массивные головы. А Эли стоял и смотрел ей вслед, взволнованный, мучимый чувством вины, на краю единственного мира, в котором они могли существовать вместе без проблем.
Ему было ясно одно: сейчас он не может ничего сказать Дарл.
* * *
К счастью, я с самого начала не совершила ошибки и не верила, что когда-нибудь Эли снова появится в моей жизни. А десять лет назад я убедилась в этом окончательно.
Тогда я жила в Атланте. Было ясное весеннее утр0 прошло всего несколько недель после того, как я начала работать общественным защитником. Мне было двадцать пять лет, я была настоящим трудоголиком с горящими глазами и отчаянно гордилась собой. Я наконец получила диплом юриста и могла сама оплачивать маленькую квартирку в большом жилом доме. Правда, ее окна выходили на Понс-де-Леон, совершенно сумасшедший бульвар, где добропорядочные старички и старушки жили в домах, где на первом этаже располагались салоны татуировки, а самые мерзкие сутенеры оказывались в барах рядом с молодыми яппи из Университета Джорджии.
Я сидела за дубовым столом, который приобрела совсем недавно на самом большом блошином рынке города, потягивала горячий чай и смотрела свой банковский счет. Сван послала мне пять тысяч долларов в качестве подарка к окончанию университета. Она не могла справиться с собой и все равно мной гордилась, хотя ни разу не сказала об этом. «Ты своего добилась, – говорилось в сопроводительной записке. – Когда ты будешь готова вернуться домой, «Мраморная компания Хардигри» найдет применение твоим знаниям».
Я собиралась передать все эти деньги на благотворительность, но в последний момент решила малую их часть истратить совсем на другое. Я намеревалась сделать себе подарок, который Сван не понравился бы мне хотелось найти наконец ответ на вопрос, давно мучивший меня.
Я взяла телефон и позвонила частному детективу.
Мы с ним познакомились, когда я проходила практику самого известного в Атланте адвоката по криминальном делам. Если вы хотели кого-то найти, этот парень творил чудеса, даже если объект вашего поиска не желал быть найденным.
– Мне хотелось бы разыскать одного молодого человека. Его зовут Эли Уэйд, – сказала я и сообщила некоторые известные мне данные.
В то время Эли должно было быть двадцать восемь лет. Я помнила дату его рождения, потому что еще в детстве отметила ее в своем календаре и всегда дарила ему подарки. Я знала имена его родителей и не забыла о том, что у него есть сестра по имени Белл.
– Вероятно, он живет где-то в Теннесси, – добавила я. – Именно там он родился, хотя я не знаю, куда он отправился со своей семьей, когда они уехали из Бернт-Стенда. Но я слышала, что их отец похоронен недалеко от Нашвилла.
Частный детектив сказал мне, что информации для поиска очень мало. Но поскольку известна точная дата рождения, он попробует поискать Эли в государственном архиве. Я повесила трубку и уставилась в крохотное оконце над раковиной. Городской смог цеплялся за ветви красивого, покрытого цветами кизилового дерева, которое боролось за место под солнцем на краю тротуара. На другой стороне тенистой, не слишком шумной улицы стоял желтый побитый трейлер с флагом Конфедерации и изображением листа марихуаны на борту. Да хранит бог Дикси и не обращает внимания на «травку»! Я чувствовала себя, как это кизилове деревце – одна в жестком мире, лишенном очарования…
