— Я лишь надеюсь, что на этот раз она получила урок, — сказала кузина Розали. — Я уверена, что брак у нее был не из счастливых.
— Думаю, — ответила Анджелина, — что она к нему искренне привязана.
Сегодня днем у леди Бекингем они сидели в стороне от остальных, а когда потом катались в парке, то выглядела она очень счастливой.
Они беседовали о графине Хейворд, разбившей сердце кузена Леонарда пять лет назад. По словам Розали, судьба подарила ей второй шанс и возможность все исправить.
— Боюсь даже представить, — добавила Розали, — что с ним будет, если она снова разобьет ему сердце.
Кузен Леонард почти полностью облысел. Кроме того, он являлся обладателем бесконечного носа. Но все равно он был добрым джентльменом с приятной внешностью, и Анджелина считала, что даже такой красавице, как графиня Хейворд, повезет, если они поженятся. Но конечно, существует еще такое понятие, как предубежденность к семейной жизни.
— Надеюсь, этого не произойдет, — ответила Анджелина.
Они ехали в карете, возвращаясь из театра, куда их пригласил в свою ложу кузен Леонард. Вечер прошел славно, и это не говоря о новизне впечатлений — видеть пьесу на сцене вместо того, чтобы просто читать ее в книге, что Анджелина всегда находила ужасно скучным, а мисс Пратт утверждала, что это единственный способ оценить хорошую драму.
Театр был полон зрителей, и Анджелина насмотрелась вдоволь — и, конечно, показала себя. Некоторые заходили к ним в ложу во время антракта и говорили комплименты. Лорд Уиндроу изогнул одну из своих подвижных бровей, глядя на нее с противоположной стороны зрительного зала, и склонил голову в преувеличенно почтительном поклоне. Графа Хейворда не было. Зато была Марта Хэмлин, они издалека помахали друг другу веером и радостно улыбнулись.
Перед тем как они покинули театр, кузен Леонард предложил еще кое-что, и это сделало вечер совершенно незабываемым. Он собирал компанию, чтобы провести вечер в Воксхолл-Гарденз, и надеялся, что они будут его гостями. Эта мысль пришла ему в голову во время сегодняшнего катания в Гайд-парке, когда леди Хейворд упомянула, что не была там по меньшей мере три года и очень бы хотела снова посетить сады.
Воксхолл-Гарденз!
Одной мысли об этом хватило, чтобы Анджелина пришла в безумный восторг. Это же самый знаменитый парк в целом мире! Во всяком случае, в Британии. Насчет целого мира Анджелина немного сомневалась. Там есть павильон, и частные ложи, и изысканная еда. Там музыка, и танцы, и фейерверки, и широкие аллеи, и тенистые тропинки. На деревьях лампионы, а на лодках можно переправляться через реку.
Но мало того что она туда поедет. Вечер устраивался ради развлечения леди Хейворд. Однако сама леди Хейворд несколько беспокоилась из-за того, что создавалось впечатление, будто ей все равно, что она ведет себя бессердечно по отношению к семье покойного мужа, и тогда Леонард решил устроить семейный прием — точнее, прием для двух семейств. Может быть, сказал он, Трешем и Фердинанд тоже к ним присоединятся.
Но граф Хейворд там точно будет, думала Анджелина, мечтательно глядя в темноту за окном кареты. Граф и Воксхолл, и все в один вечер!
— Надеюсь, — произнесла вдруг Розали, словно подслушала мысли Анджелины, — граф Хейворд примет приглашение Леонарда поехать в Воксхолл. Он тебе нравится, Анджелина? Ты хорошо покаталась с ним сегодня в парке?
Он позволил ей носить те шляпки, которые ей нравятся. Не то чтобы ей требовалось разрешение или что-то в этом роде, но он дал ей почувствовать, что продолжать их носить — это правильный поступок, и будет неправильно, если она склонится перед общественным мнением.
Он сказал что-то еще. Анджелина немного подумала, извлекая из памяти его точные слова: «Кое-кто даже будет завидовать и подражать вам, потому что решат, будто именно шляпки придают вам живость и блеск, так отличающие вас от всех остальных».
…живость и блеск, так отличающие вас от всех остальных.
Никто никогда не говорил ей и вполовину столь приятных вещей.
И еще он посоветовал устанавливать моду, а не следовать ей, даже если ни один человек за ней не пойдет.
Но самое чудесное воспоминание этого дня — о, больше, чем просто чудесное! — это то, как он с ней пошутил. И это была шутка, а не оскорбление, как получается, когда что-нибудь подобное говорят ей Фердинанд или Трешем.
«Я думаю, это самая отвратительная вещь из всех, когда-либо мной виденных, — сказал он, когда Анджелина потребовала высказать свое мнение по поводу ее великолепной, зеленой с оранжевым шляпы. — За исключением, пожалуй, той, в которой вы тогда ездили верхом».
А потом, когда она искренне хохотала над этими неожиданными словами, он улыбнулся. Правда-правда. Настоящей широкой улыбкой, от которой засияли его голубые глаза и появилась ямочка на правой щеке.
— О да, — ответила Анджелина на вопрос Розали, — это самое прелестное место в мире для катания в солнечный день. Хотя подозреваю, что Воксхолл вечером будет еще прелестнее. — Она посмотрела на уличный фонарь, на мгновение прорезавший тьму, и добавила: — И да, граф Хейворд мне нравится.
— Я рада это слышать, — оживленно ответила Розали. — Хотя, конечно, есть много других джентльменов, достойных твоего внимания, если при дальнейшем знакомстве выяснится, что он нравится тебе недостаточно. Надеюсь, я не отношусь к тем дуэньям, которые рассчитывают, что их подопечная выскочит замуж за первого же джентльмена, попавшегося ей на глаза.
— Я знаю, — сказала Анджелина. — Мне очень повезло, что у меня есть вы, кузина Розали. Нет, больше чем повезло. Я просто счастлива.
Счастливее, чем если бы ее собственная мать представила ее обществу и вывела на рынок невест? Но Анджелина даже не пыталась ответить на этот вопрос. Какой смысл? Мама умерла.
Кузина Розали потрепала ее по руке.
«Думаю, это самая отвратительная вещь из всех, когда-либо мной виденных. За исключением, пожалуй, той, в которой вы тогда ездили верхом».
Анджелина украдкой улыбнулась в темноту.
Проклятие, подумал Эдвард на следующее утро, открывая приглашение. Лоррейн предупредила, что оно непременно придет. Воксхолл!
Место, знаменитое своим блеском, вульгарностью, искусственностью. Он никогда там не был. И никогда не хотел побывать, да и сейчас не хочет. Трудно придумать другое место, в которое бы ему так не хотелось ехать.
Но придется.
Вчера вечером, перед обедом, Лоррейн едва не расплакалась в гостиной, заговорив о посещении Воксхолла. Сам Эдвард, его мать, Альма и Огастин тоже сидели там.
— Прошло чуть больше года после смерти Мориса, — говорила она. — Я не хочу оскорблять вас или показаться невнимательной, или… или слишком быстро погрузившейся в целый ворох светских удовольствий, или дать понять, что у меня появился… поклонник. Пожалуйста, поедемте все в Воксхолл, и уговорите Джулиану с Кристофером, чтобы это был обычный семейный выезд.
