— Я предстал перед судом инквизиции.
— Теперь моя очередь.
— Уверен, вы это переживете.
— Как любезно с вашей стороны желать добра своей погубительнице.
— У меня много желаний, — сказал герцог и подал ей руку с мрачной улыбкой, напомнившей, что хоть он и согласился на брак, но отнюдь не намерен быть любезным.
В гостиной, где маленькая компания собралась отметить вынужденное событие, вдоль стен стояли римские статуи. Гидеон решил, что на первый взгляд Шарлотту можно спутать с холодным мрамором. К счастью, после минувшей ночи он знал, что может пробудить ее к жизни. В этом браке найдутся радости. Он наблюдал, как она подносит к губам бокал шампанского. Ее рот создан для поцелуев.
Она перехватила его взгляд и улыбнулась. В его крови вспыхнули знакомые инстинкты, вспыхнули прежде, чем Гидеон отвернулся, чтобы собраться с мыслями. Завоевание. Обладание. Но к этим желаниям, не требующим объяснения, примешивалось иное чувство. Он на миг задумался, пытаясь определить, что это.
Волнение от брошенного судьбой вызова? Повернувшись к Шарлотте, Гидеон почувствовал укол любопытства.
— Не могу гарантировать, что, став моей женой, вы обретете любовь и счастье, поскольку не знаю, способен ли я дать это.
— Не могу ожидать, что вы меня полюбите… — Ее голос дрогнул.
— Это означает, что мне не следует ждать того же от вас?
— Я этого не сказала, ваша светлость.
Гидеон заколебался. Они с Шарлоттой стояли в стороне от остальных: насколько он понимал, это умысел ее семьи, с целью подтолкнуть их друг к другу.
— Я предупреждаю вас, только и всего, — сказал он. — В реальности я могу не соответствовать вашим ожиданиям. Некоторые леди ищут моего общества. Другие шарахаются и клянутся, что я дьявольское отродье.
— Да, — ответила Шарлотта. — Я могу их понять. Я надеюсь найти компромисс в вашем характере.
Гидеон наклонился к ней.
— А я надеюсь скоро переспать с вами. По моему опыту, секс — отличная прелюдия к союзу.
— Как глубокомысленно! — произнесла она.
Он отстранился, обрадованный проявлением ее пыла. Сейчас она больше походила на несдержанную леди, написавшую о нем чувственную ложь.
— Пока я вынужден вести себя пристойно.
Ее глаза блеснули.
— Это мудро, особенно если вы собираетесь стать членом нашей семьи.
— А вы — членом моей.
Они разошлись, когда к ним направился маркиз.
По крайней мере, размышлял Гидеон, если не прошлой ночью, то сегодня днем он действовал с честью. Шарлотта, похоже, открыла, что он сам решился на брак. Он мог дать ей свое имя. Мог предложить удовольствия. Если она ждет большего, то со временем узнает, что прошлое украло у него способность надеяться. Он не видел смысла строить планы, которые, как он знал из печального опыта, могут никогда не исполниться.
Шарлотта вздохнула, когда Гидеон, откланявшись, уехал. Он согласился жениться на ней, но она должна смотреть правде в глаза. Помолвка не переполняет его энтузиазмом. Он принял это решение из-за чести, а не из-за любви. Шарлотта бродила по комнате и вдруг остановилась перед Джейн.
— Шарлотта, — сказала та. — Он вернется.
— А если он сбежит?
— Мы погонимся за ним.
Она не видела в лице Джейн ни следа жалости, только сильную волю женщины, которая укротила зверя и заставила его поклоняться себе.
— Он твой, — сказала Джейн. — Ты ведь хочешь его? Для меня это очевидно.
— Да. Но я хочу, чтобы он… пылал ко мне так же, как я к нему.
Улыбка Джейн свидетельствовала о том, что она все понимает.
— Тогда будь «огонь с огнем».
— Это из Шекспира
[2]
. — Шарлотта чувствовала странное утешение. — Конечно. Я не забуду эти слова.
— Пусти их в дело, — шепнула Джейн, потом взглянула на подходившего с поклоном Уида.
— Хозяин хочет, чтобы мисс Боскасл пришла к нему в кабинет для конфиденциальной беседы, — понизив голос, произнес он.
— Нотация, — сказала Джейн. — Это неизбежно. Держись, Шарлотта. Грейсон больше рычит, чем кусается.
Глава 15
Шарлотта подготовилась к долгой нравоучительной лекции. У Грейсона вечно полно забот о родственниках, знаменитых своими любовными скандалами. Но ее никогда прежде не вызывали пред его очи.
— Садись, Шарлотта. — Он проводил ее к креслу. — Прежде всего поздравляю с предстоящим бракосочетанием.
— Грейсон, мне стыдно…
— Все произошло в обычном стиле Боскаслов, — отмахнулся он от ее извинений. — Ты намерена выйти за Уинфилда?
Намерена?!
— Больше, чем могу выразить.
— Он человек светских привычек, — нахмурился Грейсон.
— Да.
— А ты… — он покачал головой, — не столь искушенная. Ты понимаешь, что я пытаюсь сказать?
Она кивнула. Грейсон предупреждает, что она свалилась в опасный колодец… А она надеялась увидеть на дне Гидеона, который подхватит ее.
Грейсон присмотрелся к ней.
— Должен признать, ты замечательно держишься. Впрочем, у тебя нет выбора, не так ли? Следующая наша проблема — это найти твой дневник. Зная тебя, сомневаюсь, что в нем есть что-то такое, что может вызвать тревогу.
Шарлотта съежилась в кресле.
— Боюсь, что есть.
— А именно?
— Личные переживания.
— Можешь привести хоть один пример? — поднял бровь Грейсон.
— Нет.
Он поднялся и озабоченно нахмурился:
— Кажется, говорили, что ты пишешь историю семьи.
— Я писала. А потом… я… я… Во всяком случае, я никогда не предназначала это для чужих глаз.
— Что это значит? — встревожился Грейсон.
— Я… боюсь, на страницах дневника я открыла свои тайные желания.
— О Господи!
Он пересек комнату и дернул шнурок колокольчика.
— Спасибо, что сказала правду. Я справлюсь с этим как должно. Я в таких делах не эксперт, как Джейн, но полагаю, ты потратишь свободное время на покупку приданого и подготовку к свадьбе, вместо того чтобы изливать свои чувства. Хроники — это прекрасно, но некоторые тайны должны остаться похороненными.
— Грейсон…
— Шарлотта, помни, что тебе предстоит занять место в высшем свете. Исправляй свои ошибки не извинениями, а поступками.
