Шарлотта улыбнулась, прижавшись подбородком к его плечу.
Несколько часов спустя, после ужина, они сидели у камина в главном зале. Сара играла с двумя борзыми щенками породы грейхаунд, которых представила как Ромула и Рема.
— Это твоя гувернантка дала им римские имена? — Шарлотта опустилась на колени рядом с недавно обретенной дочерью и беспокойными собаками.
— Нет. Я. — Сара вскарабкалась в кресло к Гидеону и уселась ему на колени. — Ты надолго здесь останешься?
— Навсегда. Ты возражаешь?
— Раньше ты всегда надолго-надолго оставлял меня.
Гидеон на миг прикрыл глаза.
— Ох, Сара.
— Я обычно плакала, но миссис Стернс сказала, что я не должна этого делать.
Наклонившись, он взъерошил волосы дочери.
— Я ее уволю за то, что она отчитала тебя.
— Пожалуйста, не надо, — прошептала Сара, потянувшись к его жилетному карману. — Она меня любит, и я ее люблю.
Гувернантка возникла за спинкой кресла, словно ее вызвали.
— Идемте, леди Сара. Пора в постель. — Щенок зарычал на нее. Миссис Стернс не обратила на него внимания.
Гидеон поставил дочь на пол.
— Сара, у нас впереди много дней. Я больше никогда тебя не оставлю надолго.
Шарлотта и Гидеон остались одни. Он медленно поднялся.
— Идемте, мадам. Пора и вам в постель.
— Сначала поцелуй меня. И…
Он привлек ее к себе и целовал с дурманящей неторопливостью.
— Я все еще мужчина твоих грез? — спросил он, когда Шарлотта запрокинула голову, медленно провел рукой по плечу, запустил пальцы в ее волосы.
— Каких грез? Дневных или ночных?
— И тех и других. — Он искал ее взгляд. — Ведь если ты прогонишь меня из своих грез, я просто перестану существовать. Я обожаю тебя, Шарлотта. Ты для меня больше, чем я мог мечтать и чем заслуживаю.
Шарлотта не возражала, когда Гидеон повел ее наверх. Не важно, как она его завоевала. Сплетники могут верить во что хотят. И только на случай, если ее с Гидеоном дети проявят любопытство, она сохранит свои дневники, чтобы объяснить, как они с их отцом влюбились друг в друга, и доказать, что даже самые рискованные мечты найдут способ стать реальностью.
