Никто из них ни разу не осмеливался так близко подходить к этим развалинам.
Через несколько дней Вайолет и Элдберт снова встретились и, набравшись храбрости — теперь ее у них было на двоих вдвое больше, — съехали вниз по склону оврага на церковный погост. Вайолет остановилась как раз перед могильной плитой — к счастью, ни ее альбом для этюдов, ни карандаши не пострадали, к этой же плите скатился Элдберт с лопатой и картой.
И Вайолет, и Элдберт понимали, что долго их вольница не продлится. В ближайшие дни их общий заклятый враг, достопочтенный Эмброуз Тилтон, конечно же, уже обратит внимание на то, что давно не видит своих соседей, и решит узнать почему. Эмброузу, как наследнику титула виконта, вскоре предстояло стать завидной добычей незамужних девиц из Манкс-Хантли. Однако по мнению Вайолет, ничего завидного в Тилтоне не было — она считала его подлым и вредным и терпела только из-за Элдберта. Она никогда не понимала, почему Элдберт позволяет Эмброузу издеваться над ним, пока однажды Элди не проговорился, что Эмброуза в школе старшие мальчики регулярно колотят, а он стыдится рассказать об этом отцу или классному наставнику.
— Но он большой, — не веря своим ушам, сказала Вайолет.
— Он боится, — сказал Элдберт. — Знаешь, не все мальчишки храбрые, и ты должна его пожалеть, Вайолет.
И Вайолет его жалела, кроме тех случаев, когда он становился донельзя противным — самым противным мальчишкой в Англии.
— Ты снова ищешь того странного типа с мечом? — крикнул он ей как-то раз с края оврага. — Знай, его не существует! И сокровищ тоже не существует! Надеюсь, вы в конце концов поймете, что выглядите глупо!
Но мальчик с мечом существовал, и Вайолет была намерена выяснить, кто он такой, хотя и не была уверена, что у нее хватит мужества рыскать по кладбищу. И уж конечно, она ни за что не полезет в изрядно осевшие развалины семейного склепа, где более ста лет назад были похоронены граф и все его домочадцы.
— Хочешь попасть в катакомбы? — спросил ее однажды Элдберт.
— Нет, конечно. Там же похоронили умерших от чумы.
— Ну да, — усмехнулся Элдберт. — Причем похоронная команда укладывала трупы один на другой, как бревна.
— Брр.
Они держались вместе, прокрадываясь между клочками травы и потрескавшимися надгробиями. Вайолет прочла только несколько из имен и эпитафий на могильных плитах, мимо которых проходила. Она отказывалась верить, что жизнь оканчивается вот так, в запустении и забвении, и была рада тому, что мать Элди положили на вечный покой на кладбище с другой стороны деревни.
— Пусть это будет рекой Стикс, — сказал Элдберт, указав лопатой на ручей, журчащий перед часовней.
Вайолет почувствовала, как по спине пробежал холодок, но то была не дрожь страха, а дрожь возбуждения.
— Ну, если это река Стикс, тогда мы все стоим у ворот в царство мертвых, и я надеюсь, что дома никого нет.
Элди повернул голову:
— Что там за шум?
Вайолет прислушалась к журчанию ручья и стуку своего сердца и затем услышала очень тихий скребущий звук — словно металл царапал камень.
— Там кто-то есть, — прошептала она, взглянув на катакомбы.
— Лисица, возможно. Или беспокойные духи. Может, что-то похуже. Давай как-нибудь на днях проверим.
— Мы не должны сюда ходить, ты же знаешь.
— Не должны, — согласился Элдберт и потянул ее за руку.
Они поднялись по ступеням до самого верха и вышли на площадку перед часовней, когда откуда-то снизу из катакомб снова отчетливо раздался знакомый металлический скрежет.
Элдберт принялся карабкаться наверх по склону оврага, но Вайолет его окликнула.
— Элдберт, — прошептала она. — Посмотри, это он.
Из подземелья вылез мальчик и стал подниматься по ступеням. С важным видом ступая по клочковатой траве, он направился к Вайолет.
Он был довольно высоким, а его очень светлые вьющиеся, как у сказочного эльфа, локоны достигали самого подбородка. С того места, где стояла Вайолет, казалось, что глаза его отражают свет, сверкая, словно кристаллы. Одет он был странно — в элегантные нанковые брюки, полосатую рубашку и рваную желтую куртку, которую носил с таким щегольством, словно то был плащ с подбоем из горностая.
Элдберт скатился вниз, едва не сбив ее с ног.
— Он — голодранец из «дворца»! — прошептал он.
— Откуда?
— Из «дворца», — повторил Элди. — Побежали отсюда.
Элдберт был прав, ведь он всегда прав. Может, мальчик ее и заинтриговал, но это не означало, что он был приличным, вежливым мальчиком. Что же касается того, что он из дворца, — что же, этого она не могла поставить ему в вину.
— Прошу прощения, если мы вас побеспокоили, — сказала Вайолет быстро. — Я видела, как вы упражнялись с мечом, и вы произвели на меня такое впечатление, что… что… Меня зовут Вайолет Ноултон, а это мой сосед Элдберт Томкинсон. Нам, конечно, здесь не следует находиться, но мы… мы…
Мальчик ничего не сказал. Он сохранял столь невозмутимый вид, что Вайолет засомневалась в том, понял ли он ее. Она немного подождала. Ей хотелось броситься наутек, однако интуиция подсказывала, что убегать уже поздно. Она действительно надеялась с ним подружиться, а он, очевидно, не разделял ее намерений.
И вдруг он улыбнулся.
— Меня зовут Кит, — сказал он вполне дружелюбно и неожиданно вытащил из-под своей желтой куртки меч. Опустив клинок Вайолет на плечо, он добавил: — Думаю, мне придется взять вас в заложницы.
Элдберт, опешив, даже выронил из рук лопату.
— Что она вам сделала?
Кит лишь мельком взглянул на него:
— Не лезьте не в свое дело.
— Беги, Вайолет, — шепнул ей Элдберт. — Приведи моего отца и слуг, пока я его тут задержу. Приведи мисс Хиггинс, если сможешь ее найти.
Мальчик презрительно рассмеялся, что указывало на то, что Элдберт нисколько его не запугал.
— Ну, вперед, — сказал он Вайолет. — Почему бы вам не внять совету вашей сестры и не побежать домой?
— Не нужно так себя вести, — пробормотала Вайолет. — Мы думали с вами подружиться…
— Подружиться? Вы же слышали: я беру вас в заложницы. Я собираюсь отвести вас в катакомбы, и этот соплежуй ничего не сможет мне сделать.
Вайолет наконец очнулась — она не могла допустить, чтобы Элдберта так оскорбляли. Не думая о последствиях, она сняла с себя шаль и набросила ее на лицо грубияна.
— Мне жаль, что я вообще на вас смотрела. Меня не удивляет, что вы всегда играете один в этом ужасном месте. Что хорошего в том, чтобы рубить мечом невидимых врагов?
Кит попытался снять шаль, но бахрома накрутилась на рукоять меча, и как бы искусно и ловко он ни вращал оружием, шерстяные нитки не желали распутываться. Наконец девочка сняла с него свою шаль, смерив Кита осуждающим взглядом, с невозмутимым видом снова накинула себе на плечи. Она держалась с королевским достоинством, и от этого Кит почувствовал себя грязным и жалким. Он узнал в ней девочку, которая наблюдала за ним из окна дома на холме, и знал, что если бы она захотела, то бы пожаловалась на него надзирателям работного дома, но она никому ничего не сказала и была его единственной зрительницей во время упражнений с мечом, и это льстило ему. Ее общество было намного приятнее, чем общество мертвецов, с которыми Кит сражался. Призраки не могли причинить ему вреда, но надзиратели из приюта могли, если бы узнали, что он отлынивает от работы.
