Кит покачал головой, словно отрицая то, что ожидал ее увидеть. Он был чисто выбрит, и волосы его были зачесаны назад, за уши. На нем был белый шейный платок поверх белоснежной и явно только что тщательно выглаженной рубашки. Подумать только — Кит сам гладил себе рубашку или заплатил служанке за эту услугу!
— Поверь мне, — хрипло проговорил он, — я не подстроил все это. Признаю, что я надеялся… Но тебе не следует здесь находиться. Я один в доме. Уинифред еще не подошла. Я не знаю, когда она намерена вернуться и вернется ли.
У Вайолет пересохло в горле. Она взглянула на Твайфорда и кивнула, давая ему понять, что он может возвращаться в карету.
— Тебе не следует тут находиться, — повторил Кит.
Однако Вайолет заметила, что Кит отступил, словно надеялся, что она его не послушает и зайдет. Он прав — ей не следовало здесь находиться. Они не назначали друг другу свидание. Это сделали за них. Тайное свидание… При одной мысли об этом у Вайолет кружилась голова.
Тайное свидание. Уинифред будет ее сообщницей сегодня, как это бывало в прошлом. Только сейчас Вайолет понимала, что делает. Она знала, что рискует потерять и кого — и она не хотела потерять его вновь.
— Или уходи, — сказал Кит, словно она могла решиться уйти, — или заходи, пока тебя никто не увидел. Что бы ты ни решила, ты не можешь целую вечность стоять в дверях.
Киту показалось, что на лице Вайолет не было особого удивления, когда он открыл ей дверь. Она переступила порог, и Кит запер дверь на засов.
— Уинифред ушла, — сказал он вновь, но замолчал, когда Вайолет, тряхнув головой, начала смеяться. — Я знаю, ты не поверишь мне — но она приготовила нам ловушку.
— И ты ей не помогал?
— Может, она прочла мои мысли. Я буду лжецом, если скажу, что не надеялся на то, что ты придешь. Тебе помочь снять перчатки, или ты не намерена задерживаться?
Вайолет послушно протянула ему руки:
— Вот, пожалуйста. Второй раз в жизни меня заманили в ловушку. А тебя?
Он покачал головой. Пальцы его работали споро, расстегивая пуговицы длинных, до локтя, перчаток.
— Профессия обязывает. Учитель должен подавать пример благопристойности. Если для того, чтобы стать монахом, достаточно соблюдать обет целомудрия, то я бы прошел отбор.
Вайолет снова рассмеялась. «Похоже, я ее не убедил», — решил Кит.
— Но это правда, — настаивал он, снимая с Вайолет длинные белые перчатки. — Я уже давно утратил вкус к запретному плоду. Но… влечения к тебе я никогда не утрачивал.
— Почему ты так и не женился? Из тебя получился бы преданный муж и отец.
— Хочешь знать правду?
— Конечно.
— Проблема в том, что женщины, которых ко мне тянет, четко делятся на две категории. В первую попадают те, которые млеют от сознания того, что у них есть защитник и покровитель, и потому они постоянно пытаются стравить меня со своими обидчиками — реальными и воображаемыми. А дамы из второй группы безуспешно бьются над тем, как заставить меня оставить шпагу и превратить в заурядного обывателя.
Вайолет смотрела на Кита и думала, почему кому-то хочется его изменить? По ее мнению, он был само совершенство и в нем не нужно было ничего менять.
— Не может быть, чтобы не нашлось женщины, которая бы любила тебя таким, как ты есть.
— Да, — сказал Кит, пожав плечами. — Но мне бы тоже пришлось ее любить. И мне бы пришлось проникнуться к ней доверием. А за десять лет мне встретилась только одна женщина, которую я люблю и которой всецело доверяю, и она уже помолвлена с другим мужчиной.
— Я не хочу выходить за него, — сказала Вайолет внезапно. — Тебя шокирует мое признание?
— Ничто не может шокировать подкидыша из «дворца», — сказал Кит.
— Зато это станет потрясением для моей тети. Она верит в то, что нашла для меня идеального жениха в лице Годфри, и я не могу сказать ей, что это не так. Она всегда была добра ко мне, и она никогда ни о чем меня не просила — только о том, чтобы я согласилась на предложение Годфри. Но я не хочу за него выходить. Ты сказал мне, чего хочешь от наших отношений, так поделись со мной своим мужеством, дабы я могла сделать то, что должна сделать.
Кит опустил взгляд на ее перчатки — как на символ брошенного ему вызова. Он уже принял вызов от ее имени и теперь лишь хотел, чтобы она в лицо сказала ему то, что должна была сказать.
— Если я могу чем-то помочь, тебе нужно попросить меня о помощи. Я не могу переступать черту без твоего разрешения.
— Я бы никогда не стала просить тебя оставить шпагу. Ты рыцарь, воин, и мне нравится твой бойцовский характер. Оставайся таким, Кит. Будь завоевателем — будь тем, кто ты есть. — Вайолет взяла перчатки из его рук и бросила их к его ногам: — Вот. Вызов брошен.
Он взглянул на перчатки и, переступив через них, заключил Вайолет в объятия.
— Поскольку это мне бросили вызов, я имею право выбрать оружие.
— По чьим законам?
Улыбка его рождалась медленно, начиная с глаз.
— По законам ведения дуэли.
— Прекрасно. — Вайолет положила руку ему на плечо. Сильное плечо, которое он готов был подставить, если ей потребуется помощь. Плечо, которым он готов был ее заслонить от беды. Она чувствовала его силу. — При вас сегодня нет шпаги, маэстро Фентон.
— Я решил, что явиться при шпаге на домашнее чаепитие было бы верхом неприличия, но, уверяю тебя, я не явился сюда безоружным, — сказал он и принял из рук Вайолет ее накидку. В глазах Кита плясали лукавые огоньки. — Я заметил, ты не взяла с собой веер? Значит ли это, что ты не станешь препятствовать моему натиску?
— Кит…
Он положил пелерину на стол, стоявший у него за спиной.
— Я также имею право назвать время и место дуэли, — добавил он, склоняясь к ее лицу.
Вайолет засмеялась:
— Насколько я помню, ты всегда устанавливал правила игры в свою пользу.
— Ты уверена, — спросил он возле самых ее губ, — что ты хочешь вновь нарушить правила, чтобы быть со мной?
— Назови время, — прошептала Вайолет.
— Сейчас.
— И место.
Губы его коснулись ее губ:
— В спальне, но чуть позже.
Вайолет опустила глаза:
— Когда же?
— После того как я тебя раздену и зацелую так, чтобы ты ослабела настолько, что я не встречу никакого сопротивления.
— Но…
Кит прижался к ней всем телом. Вайолет покачнулась, но он мгновенно обнял ее за талию.
— Подожди.
— Когда? — снова прошептала Вайолет, прильнув к нему.
— Я не могу сказать точное время, — пробормотал он, расстегивая крючки на ее платье. — Эта дуэль отличается от привычных мне. Но важнее другое — доверьтесь маэстро — в нем спрятан метроном. Он умеет точно рассчитывать время.
