Вайолет выдохнула.
— Я всегда чувствовала, что со мной что-то не так. И теперь я знаю, что именно. Неудивительно, что ты за меня переживала. Я не леди, я незаконнорожденная самозванка.
— Даже если ты испытала большое облегчение, не стоит так явно это демонстрировать, — сказала Франческа и засмеялась, несмотря на то что на глазах ее еще не высохли слезы.
— Но мне действительно стало легче. Мне не надо делать вид, словно я живое воплощение женских добродетелей.
Тетя ее шмыгнула носом.
— Не пугай меня! Ты ведь не хочешь сказать, что теперь готова пуститься во все тяжкие? Только посмей!
— Я не леди, — задумчиво протянула Вайолет, и на ее губах заиграла улыбка. — Я могла бы начать свой жизненный путь в сиротском приюте. И могла бы быть сейчас куртизанкой.
— Вайолет!
Вайолет прикусила губу.
— Пожалуйста, не расстраивайся. Извини, я же несерьезно. Но… Мне не стыдно. Бедная моя мать, как, должно быть, она меня ненавидела!
— Не смей даже думать так! Она любила тебя и до самой смерти переживала, что тебе придется нести груз ее грехов.
— Я не принадлежу к так называемому высшему обществу.
Франческа неодобрительно нахмурилась:
— Об этом никому знать не обязательно. Твой дядя похлопотал, чтобы документы твои были в порядке. У нас есть свидетельство о браке твоей матери с никогда не существовавшим джентльменом. Надо сказать, ему пришлось дать крупную взятку, чтобы о твоем рождении сделали соответствующую запись в книге записи актов гражданского состояния.
Вайолет взглянула на тетю:
— Тебе следовало рассказать мне об этом гораздо раньше.
— Вам следовало бы рассказать мне, — прозвучал голос, подобный громовому раскату. Сэр Годфри в гневном порыве распахнул дверь. — Такие вещи джентльмену следует знать прежде, чем он возьмет в жены невесту сомнительного происхождения.
— Как вы смеете, — сказала Франческа, силясь подняться с кресла.
Вайолет вскочила и обняла тетю за плечи, побуждая ее оставаться на месте.
— Не вставай, тетя Франческа. Я не хочу, чтобы ты расстраивалась.
— А как же я? — возмутился Годфри. — Здесь хоть кому-нибудь есть дело до того, что меня обманули?
— Боюсь, что нет, — ответила Франческа.
Годфри шагнул к Вайолет с перекошенным от презрения лицом:
— Я мог бы догадаться обо всем, когда увидел вас на балу. Как вы танцевали! Вы прирожденная развратница.
Вайолет смерила его надменным взглядом:
— Если вы скажете что-то подобное еще раз, я вас ударю. Я не шучу, Годфри. У меня от природы горячая кровь, и если вы меня доведете… Ну, вам лучше не знать, что я могу сделать.
Годфри попятился.
— Я… я думал, что женюсь на настоящей аристократке. Что, по-вашему, я должен сказать, если меня спросят, почему мы расторгли помолвку?
— Не знаю, Годфри. — Вайолет стало его даже немного жаль. — Это даже к лучшему, что вы сейчас обо всем узнали.
Он схватил трость.
— Только подумать, сколько денег я потратил на цветы, чтобы произвести на вас впечатление!
— Цветы произвели на меня впечатление, Годфри. Но ваша мелочность оттолкнула.
Он повернулся и оказался лицом к двери, в которой стоял Твайфорд. Брови дворецкого были вопросительно приподняты.
— Вы уходите, сэр?
— Задерживаться не собираюсь!
— Годфри…
Он оглянулся в гневе:
— Что еще?
— Вот. — Вайолет вытащила из вазы уже наполовину увядший букет и сунула в карман его сюртука. — Нам чужого не надо.
С этим Годфри ушел.
— Какая дикая выходка, Вайолет. — Франческа первой нарушила молчание. — Жаль, что я сама не положила этому конец.
Глава 24
После одиннадцати вечера завсегдатаи паба на углу рядом с фехтовальным салоном высыпали на улицу, чтобы развлечься бесплатным представлением. Более обеспеченные зрители наслаждались шоу, комфортно устроившись в своих экипажах. Всегда приятно понаблюдать за тем, как маэстро тренирует своих учеников. Веселый звон клинков, глухой топот ног по деревянной лестнице — учитель засекал время с помощью секундомера, заставляя учеников бегать на скорость, и, перекрывая этот шум зычным голосом, по-дружески покрикивал на учеников. Все это создавало у присутствующих, включая и самого маэстро, приподнятое настроение.
Впрочем, дружеское расположение Фентон испытывал не к каждому студенту, хотя и старался со всеми держаться ровно. И молодой человек с землисто-серым цветом лица, который сейчас, нахально расталкивая локтями толпу, пробирался к двери фехтовального салона, вызывал у Кита далеко не дружеские чувства.
— Да поможет мне Бог, — пробормотал Кит.
Герцог Уинфилд, бывший ученик и старинный приятель, потерявший в прошлом году отца и за три года до этого жену, оглянулся с веселым недоумением.
— А, к нам явился галантерейщик. Он какой-то бледный. Похоже, он ищет жилетку, в которую можно выплакаться. И боюсь, маэстро, на роль жилетки он выбрал вас.
— Прекратите, — сказал Кит с натянутым смешком и повернулся к лестнице, делая вид, что не заметил Годфри, который, спотыкаясь и ничего не замечая вокруг себя, шел прямо к нему. Что, черт возьми, случилось с ним на этот раз? Вид у Годфри был такой, словно он проглотил смертельную порцию яда.
— Смотрите, куда идете, Годфри! — крикнул ему кто-то из фехтовальщиков. — Я чуть было не снес вам голову.
Годфри подошел к Киту и вытер платком лицо.
— Мастер Фентон, нам надо поговорить наедине.
— Не сейчас.
— Именно сейчас.
— Не…
— Это насчет Вайолет. Я должен поговорить с вами один на один.
Кит остановил секундомер.
— Проходите в мою уборную. Но клянусь, это в последний раз. — Он поднял глаза на высокого мужчину, что стоял у двери, внимательно разглядывая кончик своей шпаги. — Позвольте нам пройти, Пирс.
— Прошу. — Пирс церемонно открыл перед ними дверь и, пропустив Годфри с Китом в дом, захлопнул ее с громким стуком.
— Так в чем дело?
— Я узнал правду о своей невесте.
Герцог Уинфилд, прищурившись, смотрел на черноволосого мужчину, который стоял в другом конце комнаты, небрежно прислонясь спиной к двери в уборную.
Брюнет спокойно встретил взгляд герцога и усмехнулся. Оба молчали. Уинфилд не скрывал своей неприязни к Пирсу. Пирс первым отвел взгляд и, поигрывая шпагой, неторопливо направился к выходу. Проходя мимо Уинфилда, Пирс с покоробившей герцога фамильярностью заметил:
