— Я думаю, Годфри сам себе вырыл могилу.
— Это не наше дело.
— О, разумеется. Я бы никому, кроме вас, не стал этого говорить. Я знаю, что Фентон может вам доверять.
— Да, — отвернув лицо в сторону, сказал Уинфилд. — Если будет нужно, он может доверить мне и свою жизнь.
* * *
Кит смотрел на кинжал, лежавший на туалетном столике за спиной Годфри. Пусть кинжал был бутафорским, но никогда еще Кит не испытывал столь сильного искушения применить его по прямому назначению.
— Зачем вы вообще стали подслушивать? — брезгливо поморщившись, спросил он.
Годфри вынул из кармана увядший букет:
— Вот возьмите. Эти цветы лучше всего символизируют мои чувства к ней.
— То есть ваши чувства недолговечны, как срезанные цветы?
— Не придирайтесь к словам. Я пострадавшая сторона.
— Возьмите любого из нас — стоит копнуть чуть глубже, и вы наткнетесь на скелет в шкафу. Что заставило вас явиться в ее дом без приглашения?
Годфри отвернулся, и Кит сразу увидел, что Годфри правды не скажет.
— Я встревожился, когда никто не открыл мне дверь. Леди Эшфилд нездоровится последнее время, а Вайолет, вместо того чтобы ухаживать за тетей, предпочитает заниматься благотворительностью.
— Вам должно быть стыдно, сэр Годфри. Разве можно осуждать леди за то, что она делает добро другим.
— Но она не леди, вот в чем суть. И ей безразлично то, что она своим обманом разбила мне сердце.
— Вы сказали, что она сама не знала о своем прошлом.
— Фальшивое насквозь, это ее прошлое! Кто мог бы вообразить, что за столь приятным фасадом скрывается грех, а добродетельность ее не более чем притворство!
Кит чувствовал, что в нем закипает гнев.
— А кто мог вообразить, что вы жаба, недостойная ее доверия?
Годфри судорожно сглотнул:
— Вы же не ждете от меня, чтобы я на ней женился после того, как узнал о ее позорном происхождении?
— Ква-ква, — тихо сказал Кит. — Надеюсь, никто не наступит на вас до того, как вы покинете эту комнату.
— Но… — Годфри удивленно округлил глаза. — Я не могу расторгнуть помолвку, не возбудив сплетен.
— И чего вы ждете от меня? — жалостливо поинтересовался Кит. — Впрочем, у меня есть предложение.
Годфри побагровел от ярости:
— Вы намекаете на то, что мы должны драться на шпагах?
— Так вы предпочитаете пистолет?
— Я пришел к вам за сочувствием, Фентон.
Кит бросил цветы в мусорную корзину. Действительно ли баронесса держала Вайолет в неведении? И вообще не выдумка ли все это?
— Единственное, в чем может выражаться мое сочувствие, — сказал Кит, провожая Годфри до двери, — так это в совете: идите отсюда как можно быстрее. Боюсь, если вы задержитесь, я не смогу избавить вас от скандала.
Годфри закрыл глаза.
— Я думал… Мне бы почти хотелось, чтобы вы и она…
Кит замер.
— Продолжайте.
— Чтобы и вас миновал скандал. — От волнения дыхание его участилось, стало хриплым. — Вы никому не расскажете? Это останется между нами, Фентон?
— О чем вы?
— Я не могу допустить, чтобы кому-то стало известно о причинах, побудивших меня расторгнуть помолвку. Наши отношения должны прекратиться тихо, без скандала.
— С чего вы решили, что можете мне доверять?
— Потому что вы человек чести, а я жалкий трус.
Улыбка Кита была хищной.
— При одном условии.
— Я приму любое, — сказал Годфри. Лицо его сделалось серым, он стоял, прижимаясь спиной к двери, словно боялся, что упадет, если лишится опоры.
Кит вздохнул. Как бы ему хотелось забыть о том, что в его жизни только две вещи имеют значение: Вайолет и его честь. Он не мог дальше измываться над Годфри, как бы этот подонок того не заслуживал.
— Я сохраню вашу тайну…
— Да благословит вас Господь, — выдохнул Годфри, сжав ладони под подбородком в молитвенном жесте.
— Не святотатствуйте!
— Так все-таки вы ставите условие?
— Мое условие, — процедил Кит, — чтобы вы никогда не отзывались о Вайолет дурно. Более того, вы должны забыть о том, что вообще были с ней знакомы. Чтобы вы больше никогда не переступали порог ее дома. Я найду способ вас убить, если вы скажете о ней хоть одно дурное слово.
Годфри кивнул:
— Я знал, что вы поймете.
— Я понимаю, что вы идиот. — Кит локтем отодвинул его от двери, чтобы ее открыть. — Ни слова никому. И, Годфри…
— Да?
— С сегодняшнего дня вы исключены из академии. Без возмещения внесенных средств.
Годфри юркнул за дверь, едва Кит ее открыл. Он вышел из фехтовального зала с мрачным видом, провожаемый угрюмыми взглядами однокашников.
— Ну? — с вызовом бросил им Кит. — Что стоите, словно оловянные солдатики? Скрестить шпаги!
— Фентон.
Кит обернулся на голос Уинфилда.
— Что еще?
— Как давно вы знакомы с Пирсом Кэрроллом? — спросил Уинфилд, когда они встретились возле лестницы.
— Месяцев шесть, самое большее — семь. А в чем дело? И где он?
Оба они, и Кит, и Уинфилд, обвели взглядом помещение, но так и не увидели франтоватого брюнета, способного перемещаться со скоростью молнии.
— Он ушел, — констатировал Уинфилд.
— И что там насчет Пирса?
— Мне он не нравится. Я ему не доверяю. Он вынашивает в отношении вас какие-то темные планы. Вы знали, что он француз?
— Я слышал, что он говорит по-французски, но я и сам время от времени говорю на этом языке. Фехтовальные термины придумали французы, и всякий человек с серьезным подходом к этому искусству должен рано или поздно выучить их, или…
— Пирс Кэрролл — имя вымышленное. Его зовут по-другому. Я думаю, что он что-то скрывает о своем прошлом.
— Я тоже не слишком горжусь своим происхождением.
— Но ваше прошлое не тянет вас назад. Вы поднялись выше его.
Кит покачал головой:
— Я всегда имел преступные наклонности. Они у меня и сейчас есть. И я знаю грешников больше, чем могу сосчитать. Но милостью Господа и благодаря вмешательству отца я избежал тюрьмы и виселицы. Так кто, по вашему мнению, Пирс?
— Я увидел фамилию Суби на письме, которое выпало из кармана его сюртука, когда мы фехтовали с ним в последний раз. Я бы даже ничего не заподозрил, если бы он не схватил его так, словно боялся, что его могут заметить.
