– Мам, тут тебя спрашивают…
– Я слушаю, – отозвалась Даша, взяв трубку, и
услышала знакомый голос.
– Дарья Андреевна, это Глеб Боровицкий. Вы приняли
решение, о котором мы с вами говорили?
– Какое решение? – не поняла она.
– Решение о возврате собственности нашей семьи.
– Подождите, Глеб Петрович, – Даша попыталась
собраться с мыслями. – Никакого решения я пока не приняла.
– И сколько еще вам нужно времени? – Голос в
трубке звучал напористо и жестко, сбивая Дашу с мысли.
– Я не знаю… неделю… или две.
– Через неделю я вам позвоню.
В трубке раздались гудки.
– Кто звонил? – спросил Максим. – Все в
порядке?
– Звонил сын Боровицкого, – вздохнула Даша и
пересказала короткий разговор. Когда она закончила, Максим расхохотался.
– Потрясающие люди! – прокомментировал он,
отсмеявшись. – А ты у меня, Дашка, овца бессловесная!
– Мама не овца! – вступилась Олеся.
– Хорошо, не овца, – не стал спорить
Максим. – Тогда божья коровка. Даша, почему совершенно чужой человек
диктует тебе какие-то условия? Не он, а ты должна диктовать, когда ему
позвонить. А ты блеешь, бледнеешь и ведешь себя так, будто украла у него
квартиру.
– Максим, но ведь отчасти… – начала Даша.
– Даже слушать не хочу! – остановил ее Максим. –
Мы с тобой все уже обсудили. Пойдем последний рассказ читать. Он, кажется,
самый большой.
* * *
«Когда муж признался Яне, что любит другую женщину, она не
поверила. Это звучало абсурдно. Бессмысленно звучало и нелепо. Какую другую
женщину? Они были счастливы в браке почти двадцать лет! Она старалась быть
идеальной женой для него. Не повышала голос, была чуткой к его настроению,
оставалась рядом во всех горестях… И он всю жизнь жил так же! Для нее – для
Яны, Янушки, Яночки, любимой и единственной, необыкновенной, удивительной. Они
любили друг друга. Правда, любили. Все двадцать лет.
И вот теперь он любит другую женщину. Теперь она будет
единственной и любимой, а Яна будет… непонятно, кем будет Яна. Бывшей любовью.
Смешно. Как будто любовь бывает бывшей….
Поначалу она не приняла это все всерьез. Решила, что у мужа
кризис сорокалетнего возраста. А когда узнала, что его избраннице двадцать два,
то и вовсе рассмеялась. Конечно, странно и неприятно, что ее собственный
любимый муж не оказался исключением из правила, но пережить можно. Главное,
чтобы он сам в себе разобрался и понял, что физическое влечение к молоденькой
девочке – одно, а семья, которую они строили двадцать лет, – совсем
другое. Ценности эти несравнимы.
Но для ее мужа оказались сравнимы. И еще оказалось, что
возраст девочки ни при чем, просто он ее любит. А когда Яна начала объяснять
ему про физическое влечение, он посмотрел на нее… с жалостью. С жалостью!
Головой так качнул, будто ему воротник горло натер, и сказал, страдальчески
улыбаясь:
– Яночка, ты прости меня. Ничего я не могу с этим
сделать. И влечение тут ни при чем.
Когда Яна увидела его пассию, то поняла, что он был прав.
Маленькая, тощенькая, взъерошенная – не девушка, а недокормленный попугай. Яна
хорошо разбиралась в людях и быстро поставила диагноз: вспыльчивая, истеричная,
не очень умная, добренькая.
– Антон, что ты в ней нашел? – спросила она у
мужа, искренне пытаясь разобраться .
– Яночка, я ее люблю, – ответил муж, глядя на нее больными
глазами. – Прости меня.
– Тоша, но ведь она просто маленькая глупенькая
девочка. Ни ума, ни души, – спокойно сказала Яна. – Ты сам-то это
понимаешь?
– Это не имеет никакого значения, – грустно
улыбнулся он. – Совершенно никакого.
Вещи они собирали вместе. Когда Яна поняла, что его решение
окончательно, тактика поведения выработалась сама собой. Она сочувствовала ему,
говорила, что все понимает. Как-то раз даже бросила, что и сама уже подустала
от их семейной жизни. В общем, их расставание было не просто цивилизованным –
оно было идеальным. Так же, как и их семейная жизнь.
Но мир вокруг Яны покачнулся. Временами ей казалось, что
предметы вот-вот начнут падать со своих мест, потому что все наклонилось и
стало неправильным. Несправедливым. Настолько несправедливым, что жить в этом
мире стало невозможно. Нужно было его исправлять.
– Антон, где вы собираетесь жить? –
поинтересовалась Яна.
– У нее есть квартира, – отозвался он. – На
«Семеновской». Она маленькая, но нам пока хватит.
И ушел, оставив Яну одну в пятикомнатной квартире. Она
смотрела из окна, как муж укладывает чемодан в багажник машины, и удивленно
качала головой. «Неужели можно так легко предать человека, с которым ты прожил
почти всю жизнь? И еще сослаться на любовь, как будто она все оправдывает и
извиняет. Нет, Антон. Нельзя. Предательство – страшная штука, а предательство
любимого человека – страшный грех. И за грехи нужно платить».
Скоро все друзья и знакомые узнали – Яна выставила мужа из
дома за интрижку с какой-то девицей. Посыпались вопросы, но Яна была опытным
бойцом.
– Милочка, хочешь правду? – спросила она
приятельницу, сидя у той на кухне. – Я давно повод искала и вот нашла
наконец. Ты пойми, мне сорок лет. Хочется отдохнуть от рутины и для себя
пожить. А как поживешь, когда Антон под боком… Только наш разговор строго между
нами, хорошо? Мне его, бедолагу, так жалко!
Приятельница понимающе кивала, обещала никому ни полслова, и
спустя неделю весь их круг общения был в курсе решения Яны. С Антоном тему
никто не обсуждал, потому что он словно вычеркнул себя из прежней жизни – со
старыми друзьями не общался, проводя все свободное время с ненаглядной
Светочкой. А попытки знакомых обсуждать вопросы его развода по телефону быстро
и решительно пресекал.
А Яна начала готовиться. Положила себе три месяца и знала,
что они пролетят быстро. План появился сам, что означало: она все решила
правильно. Правда, пришлось нанять детектива, но это было неизбежно.
Антон со Светой начали скандалить и ссориться сразу же, как
только поселилисьвместе. Яна похвалила себя за то, что правильно оценила
девочку, – та и в самом деле оказалась истеричкой. В маленькой квартире на
«Семеновской» частенько билась посуда и с грохотом падали табуретки. Самое
удивительное, что на Яниного бывшего мужа это не оказывало никакого
воздействия. Он по-прежнему выходил со счастливой улыбкой из дома, а милую
Свету носил на руках по лестнице.
Яна, никогда в жизни не закатившая мужу ни одного скандала,
выслушивала донесения детектива с непроницаемым лицом. А через месяц сняла
квартиру в том же подъезде, где жил теперь ее бывший муж, это оказалось сделать
легче, чем она предполагала, – юноша-студент, хозяин квартиры, собирался
уехать на все лето. Квартирантка, да еще так щедро заплатившая, была для него
как дар небес.
