Теперь по вечерам Яна слушала мужские и женские крики.
Иногда скандалы продолжались до утра, прерываясь лишь на короткое время. Ее
презрение к мужу только увеличивалось – как можно было полюбить ЭТО после того,
как они счастливо жили вместе? Как можно находить удовольствие в таких
омерзительных сценах?
Спустя два месяца Яна знала все маршруты глупой девочки
Светы. Она знала, что соседи жалуются на буйную парочку и даже как-то раз
вызывали участкового. Теперь можно было начинать действовать.
С мальчиком из Светиного института Яна договорилась очень
быстро. И в одно прекрасное утро Антон, выйдя на площадку, обнаружил роскошный
букет с маленькой запиской: «Светлане – на память». Сидя в квартирке на седьмом
этаже, Яна с удивлением слушала, какие скандалы может закатывать ее
уравновешенный бывший муж. Оказывается, он даже способен ругаться матом!
Девочка Света не оставалась в долгу.
Дальше все было достаточно предсказуемо – раз в неделю под
дверью Светиной квартиры появлялись букеты, и Антон приходил в ярость. Он так
ревновал свою безмозглую страшилку, что Яне становилось смешно. Неужели он не
видит, что, кроме него, такое чудо никому не нужно? Правильно говорят – когда
боги хотят нас наказать, они лишают разума. Соседи вызывали участкового уже
дважды, но Антон и Света продолжали с удовольствием ревновать друг друга.
– Кать, он мне житья не дает! – жаловалась
Светочка на всю лестничную клетку, звоня подруге по сотовому. – Вчера
попытался руку поднять. Я ему говорю: тронешь – убью. Или просто уйду от тебя. А
он рыдает и ноги мне целует. А я что? И я тоже рыдаю. Я ж его люблю!
Яна спокойно ждала. Времени у нее было много – сколько
угодно. Если понадобилось бы, она могла бы ждать всю жизнь. Ненависти в ней не
было – было только холодное осознание того, что предательство должно быть
наказано. И не просто наказано – нет, кара должна соответствовать преступлению.
Это правильно, потому что справедливо. А выше справедливости, в представлении
Яны, не было ничего.
К концу третьего месяца она готова была действовать. Ей лишь
нужен был подходящий момент, и он настал в середине августа, когда Антон
подхватил простуду. Она прекрасно знала, что, простудившись, он начнет пить
парацетамол, от которого станет вялым и плохо соображающим. Яна встретилась с
мужем под предлогом продажи их квартиры и между делом спросила:
– Как твои личные дела? Все хорошо?
– Да, спасибо, – ответил он. – Прости, я
что-то не очень… как-то паршиво чувствую себя… До встречи.
И он пошел домой, к своей любимой Светочке – глупой,
истеричной и все-таки любимой. Яна подумала немного и позвонила по знакомому
номеру. Договорилась с мальчиком о точном времени, сверила с ним часы,
вернулась домой, переоделась и поехала в квартиру на «Семеновской».
Вечером в двадцать третьей квартире раздался звонок в дверь.
Света накинула халатик и быстро выскочила наружу. О, какой букет! Интересно,
кто же все-таки их приносит? Внизу хлопнула подъездная дверь, и Светочка
машинально перегнулась через перила – посмотреть, кто там.
Яна ждала этажом выше. Она сбежала сверху к Светочке и резко
толкнула ее через парапет. Маленькая Света перевалилась через него неожиданно
легко и полетела вниз, истошно крича. Крик звенел несколько секунд, а потом
раздался удар. Яна пригляделась и поняла, что все в порядке. Она бесшумно
взлетела на свой этаж, и тут внизу раздался испуганный голос мужа:
– Света, что случилось? Света, ты где? Света…
Све-ета-а-а-а!
Дикий крик прорезал тишину подъезда. Настороженные соседи,
вышедшие на шум, обнаружили страшную картину – на первом этаже лежало разбитое
тело молодой девчонки, над ним кричал немолодой уже мужчина, тряся за плечи это
изломанное, залитое красным, бывшее недавно живым человеком. А рядом валялся
огромный букет лилий. Они пахли на весь подъезд.
Суд был недолгим. Показания соседей, участкового, друзей
Светы – все говорило об одном: Антон Петрович в припадке ревности толкнул свою
любовницу через перила, несчастная разбилась насмерть. Бледный Светин сокурсник
если о чем-то и догадался, то молчал, испугавшись обвинения в соучастии. Яна
выглядела пораженной до глубины души и искренне переживающей за бывшего мужа. А
сам бывший муж…
Антон на суде был в состоянии оцепенения. Он механически
кивал на обращенные к нему вопросы. Обводил зал беспомощным, непонимающим
взглядом. Громко спросил у своего адвоката во время речи прокурора: «Разве
Свету убили?» В конце концов была назначена психиатрическая экспертиза,
выявившая вменяемость обвиняемого.
Когда наступил момент последнего слова, Антон поднялся со
скамьи, дрожащей рукой провел по лицу и сказал тихо, словно самому себе:
– Это я ее убил. Я.
Яна возвращалась из суда, ожидая, что вот-вот в душе ее
наступит опустошение, о котором она много читала. Она даже приготовилась к
нему. Но опустошение не приходило. Наоборот, сейчас ее душа была совершенно спокойна.
День был теплый, ясный, и она с удовольствием прогулялась по набережной.
Ощущение хорошо выполненной работы – вот что она испытывала. А еще – ощущение,
что мир наконец вернулся на свое место».
Глава 12
– Господи, какой кошмар, – сказала Даша, прочитав
рассказ.
Они с мужем сидели на диване, а на полу валялись листочки
рукописи.
– Да, – помолчав, проговорил Максим. – Мало
того, что баба девчонку убила, она еще и мужа посадила в тюрьму. Вот ради этого
рассказа Боровицкий, видимо, и оставил рукопись тебе.
Даша задумалась. Итак, рассказов было пять. Три из них были
обычными историями из жизни. Один – историей чуть было не произошедшего
убийства. И один – историей преступления.
– Все равно не понимаю, – нахмурилась она. –
Зачем нужно было оставлять пять историй, если преступление описано только в
одной? Они же ничем не связаны!
– Ничего вы не понимаете! – заявила Олеся, входя в
комнату со своим вечным вязаньем. – Все там связано. Иначе была бы просто
глупость, и больше ничего.
Даша только открыла рот, чтобы ответить, но Максим ее
опередил.
– А ведь точно! – медленно сказал он. – Они
должны быть связаны!
– Но истории-то про разных людей!
– Ну и что? Слушай, последний рассказ – как раз то,
ради чего все писалось. Значит, и остальные истории должны свестись к нему.
Может быть, Боровицкий зашифровал свидетелей преступления? Или людей, которые
могут что-то сказать о преступнике? Вот поэтому он и просил тебя закончить
рукопись – написать последний рассказ!
Даша подняла с пола листы и начала торопливо просматривать.
– Так, вот история о девушке Лене… это – об Ирине…
Слушай, Максимушка, ну как они могут пересекаться? А предпоследний рассказ
вообще тут при чем? Здесь никаких свидетелей нет, есть только несчастная
женщина, которая чуть не убила старушку.
