Он с трудом разлепил глаза и увидел над собой три лица. Одно
из них – этой стервы! Она смотрела на него внимательно, но без злости. Рядом с
ней стоял высокий мужик, и выражение его лица было очень нехорошим. А сзади
маячил здоровяк, который – он смутно вспомнил – и ударил его.
– Ну что, догонялки закончились, – процедил
высокий мужик сквозь зубы. – А теперь объясняй, что тебе понадобилось от
моей жены и дочери.
– Да пошел ты… – пробурчал пленник, и тут же его
коротко ударили под дых.
– Максим! – вскрикнула Даша.
– Так, ступай домой, – распорядился тот, кого она
назвала Максимом, – а мы сами с маньяком разберемся. Без милиции.
Он сказал это с таким выражением, что парень сразу понял –
мужик не шутит. И ему первый раз за все время стало страшно. Когда он охотился
за теткой, когда выслеживал ее девчонку, ему и в голову не приходило, что за
его действия последует какое-то наказание. Нет, он, конечно, догадывался, что в
худшем случае его задержат, но надеялся, что дядя с его деньгами как-нибудь
отмажет. В конце концов, все знают: купить можно кого угодно, а уж ментов и
подавно. Только купюрками пошелести – они сами прибегут. Нет, лично он этого
никогда не проверял, но знал, что так оно и есть, поэтому ничего не боялся.
Но сейчас он лежал на холодной мокрой земле в неудобной
позе, руки у него были связаны и затекли, а скула болела. Накачанный мордоворот
смотрел на него без всякого выражения, и это тоже было страшно.
– Саша, скажи ему! – просительно обратилась баба к
мордовороту.
– Не, Дашка, я ему ничего говорить не буду, –
покачал тот головой. – Я согласен: такое чмо мочить надо. А фиг ли: ну
возьмут его менты, так ведь отпустят через пару месяцев… И что, он опять пойдет
за Олесей охотиться?
– Вы чего, серьезно, да? – парень почувствовал,
что голос у него сел. – Мужики, да вы охренели, что ли?
– Иди, Даш, – спокойно попросил Максим.
Та вздохнула, повернулась и сделала пару шагов. Парень
понял: если она сейчас уйдет, его уже ничто не спасет, двое мужиков тогда точно
убьют его и бросят здесь, на детской же площадке. Идиот! Он так радовался, что
сучка побежала в безлюдное место, а теперь сам лежит в этом месте и
ждет-надеется, не пройдет ли мимо кто-нибудь из придурковатых собачников.
– Стойте! – заорал он. – Да стойте вы! Я не
собирался ее насиловать!
Двумя руками Максим поднял его, встряхнул со всей силы, так
что голова парня замоталась из стороны в сторону, и рявкнул прямо ему в лицо:
– А что?! Что ты собирался с ней делать, тварь?!
Он отшвырнул парня от себя. Тот ударился о землю и застонал.
– Я… хотел только поучить ее маленько… Сначала – чтобы
она к деду не липла, а потом – чтобы на чужое не зарилась.
Наступило молчание. Парень всхлипнул и попытался
перевернуться, но мордоворот Саша пнул его ногой.
– К деду не липла? – переспросила Даша, не веря
своим ушам. – Кто ты такой?
– Я Виктор, Виктор Боровицкий! – выкрикнул
парень. – И если вы меня убьете, вас отец с дядей на том свете найдут!
Понятно?
«Черт, как же я мог так по-идиотски попасться? На такую
дебильную ловушку для дураков! Сразу, сразу нужно было понять, что сучка
удирает не просто так, а с замыслом. Мерзкая жадная стерва… Не зря дед ее
выбрал – себе искал под стать. И нашел.
Что же теперь будет, а? Не, я ведь не хотел ничего плохого!
Я только хотел, чтобы дед отдал то, что он должен, мне, а не какой-то вонючей
своей любовнице. Ведь я его внук! Единственный внук, между прочим. Он мне
обещал, что квартира будет моей, что там буду жить я! Как он мог так со мной
поступить?
Я правда не хотел ничего плохого. Я только хотел получить
свое. Хотеть получить свое – никакое не преступление! Но почему тогда они так
смотрят на меня? Почему?!»
Глава 19
Олег с Глебом ехали в машине молча. Олег кипел от злости, но
сдерживался, а Глеб был полон холодной ярости по отношению ко всему окружающему
миру, но в первую очередь – к своему племяннику, безмозглому выродку.
– По-хорошему, – нарушил он молчание, – не
нужно бы вмешиваться. Может, Витьке промывка мозгов на пользу пойдет.
– Ты то же самое Наталье моей предложи, –
покосился на него Олег. – Знаешь, что с ней было, когда я ей сообщил, что
ее обожаемый сыночек находится в отделении?
Глеб хотел сказать, что Наталья сама виновата – вырастила
сына-идиота. Но промолчал. Ссориться с братом сейчас было бы совершенно
некстати. Достаточно того, что ситуация испортилась до предела.
– Что он тебе по телефону-то хоть сказал? –
спросил он наконец.
– Да что, что! – взорвался Олег. – Что
поймали его в парке, когда он за любовницей отца следил, и муж любовницы его
избил, а потом с каким-то своим приятелем отвел в отделение. Заявление
написали, что он якобы не только за любовницей, но и за ее дочерью следил!
– А он следил?
– Да черт его знает! – заорал Олег, совершенно уже
не сдерживаясь. – За дамочкой точно следил, как только с дедом ее засек.
Ну, вот вырастил дурака на свою голову! Он, видите ли, решил, что квартира деда
должна ему достаться, вот и надумал справедливость восстановить – настучать
развратнице кастетом по голове.
Глеб резко вильнул и остановился у обочины.
– У него что, и кастет нашли? – с расстановкой
спросил он, глядя на брата в упор.
Олег махнул рукой и выругался. Господи, и за что такое
наказание! Мало того, что отец при жизни ему нервы помотал, так после его
смерти стало еще хуже.
– Да, папаша, наверное, на том свете отрывается по
полной программе, – проговорил Глеб, словно подслушав его мысли. –
Ладно, давай думать, что делать…
Придя домой, Даша первым делом опрокинула стопку коньяка, а
Максим налил себе полстакана водки. Олеся смотрела на родителей округлившимися
глазами.
– Мам, пап, что случилось? Вы чего, а? Вы ж так
алкоголиками станете!
– Не станем, – выдохнул Максим. – Лучше
корочку принеси, чем морали читать.
Понятливая Олеся умчалась на кухню и вернулась, прижимая к
себе буханку. Хлеб был немедленно раскрошен по всем поверхностям. Проша
недовольно фыркнул и ушел в угол комнаты – запах спиртного он терпеть не мог.
Даша изучила крошки на недавно почищенном диване, но возмущаться не стала. Она
была слишком измотана всеми последними событиями – и обсуждением идеи Максима
под названием «ловля на живца», и утренним разговором с Окуневой, и недавней
идиотской погоней, которая воспринималась как нечто театральное, а больше всего
тем, что страшный маньяк и убийца оказался родным внуком Петра Васильевича,
недовольным поведением своего деда. «Он ведь был совершенно уверен, что я
специально познакомилась с Боровицким и окрутила его, – размышляла Даша,
покачивая пустой стопкой. – Охотница за наследством! Конечно, меня нужно
было наказать. Как он там говорил? Восстановить справедливость, вот!»
