Копыта Сулеймана цокали о булыжники. Навстречу им выбежали два грума и остановились на почтительном расстоянии от черного скакуна.
— Где Мелтон? — услышала Онория.
— Он еще не появился, ваша светлость.
Ее спаситель — или поработитель? — тихо выругался и вдруг перебросил ногу через луку седла, прихватив с собой свою спутницу. Она даже вскрикнуть не успела.
Но ее ноги так и не коснулись земли: Девил крепко прижимал к себе пленницу. Едва переведя дыхание, дрожа от страха, Онория решила все-таки выразить свой протест, но Девил в то же мгновение бережно опустил ее вниз.
Поджав губы, она с независимым видом отряхнула юбки. Когда она выпрямилась, герцог схватил ее за руку и потащил к денникам, ведя за собой и своего черного демона.
Онория смолчала: лучше пойти с ним, чем стоять здесь, во дворе, возбуждая любопытство слуг. В полумраке конюшни она почувствовала привычные запахи — сена и конского навоза. — Почему Сулеймана не расседлали ваши грумы?
— Они боятся. С ним может справиться только Мелтон.
Онория посмотрела на Сулеймана — тот ответил ей спокойным взглядом. Хозяин подвел лошадь к просторному деннику. Онория с облегчением прислонилась к двери и, скрестив руки на груди, задумалась над своим весьма затруднительным положением. А деспот (она все больше убеждалась в том, что его следует называть именно так) тем временем чистил своего наводящего ужас скакуна.
На спине Девила играли мускулы — зрелище поистине зачаровывающее. Он посоветовал ей привыкать, но Онория сомневалась, что это когда-либо получится. Девил нагнулся, потом резко выпрямился и подошел к лошади с другого бока. Теперь Онория видела его голую грудь. Она медленно втянула в себя воздух, и тут их взгляды на мгновение встретились. Она отвернулась; сначала ее заинтересовал гвоздь в стене, потом балки… В душе Онория корила себя за такую несдержанность и думала, чем можно было бы занять свои руки. Можно, например, взять веер. Не стоит иметь дело с деспотом, но раз уж другого выхода нет, надо помнить: этот человек не должен знать, что имеет над ней власть. Иначе последствия могут быть фатальными.
Решив впредь держаться независимо, Онория приказала себе думать о деле. Если герцог полагает, что долг чести обязывает его жениться, следует выбрать другую тактику. Она нахмурилась.
— Не понимаю, почему я должна менять свою жизнь только из-за того, что во время грозы мне пришлось вместе с вами спрятаться в домике лесничего. — Она нахмурилась. — Я не намерена сидеть сложа руки и ждать, что будет дальше. У меня есть свои планы!
— Проскакать на верблюде мимо Великого Сфинкса?
Девил словно наяву увидел Онорию в окружении целой толпы диких берберов, почему-то очень похожих на него самого, а главное — испытывающих те же самые желания.
— Вот именно. Кроме того, я собираюсь обследовать Берег Слоновой Кости. Говорят, это потрясающее место.
— Да, это место — рай для пиратов и работорговцев. — Девил отбросил в сторону щетку и вытер руки о бриджи. — Станьте членом семьи Кинстеров, и вас ждут куда более увлекательные приключения, — предложил он.
— Я не выйду за вас замуж, — ответила Онория.
Горящие глаза и вздернутый подбородок говорили о том, что в ней взыграло упрямство Анстрадер-Уэзерби. Девил понял, что ему еще долго предстоит наслаждаться этой игрой — до тех пор, пока он не сломит ее гордыню. Он шагнул к Онории.
Она, естественно, не шевельнулась, но вся напряглась, преодолевая желание сбежать. Не замедляя темпа, Девил обхватил ее за талию, приподнял, а потом прижал спиной к стене.
Оказавшись в ловушке, Онория метнула на него свирепый взгляд, а Девил старался не обращать внимания на ее тяжело вздымавшуюся грудь.
— А что, собственно, вы имеете против?
Онория смотрела на его голую грудь: больше смотреть было некуда. Когда сердце перестало стучать до неприличия громко, она надменно ответила:
— Я не собираюсь выходить замуж из-за какого-то старомодного предрассудка.
— И это все?
— Ну, есть еще другая причина — Африка.
— Забудьте об Африке. Существуют ли еще какие-либо препятствия для нашего брака?
«Да. Ваша дерзость, высокомерие, неумолимый деспотизм и… голая грудь».
Ей очень хотелось перечислить все пункты вслух, но она понимала, что ни один из них не создает серьезных проблем для свадьбы Она заглянула Девилу в глаза, стараясь отыскать в них ключ к правильному ответу, и вновь поразилась их прозрачной чистоте. Они были похожи на два озера. А в глубине их, словно стайка серебристых форелей, отражались эмоции и мысли.
— Нет, — вымолвила Онория.
— Хорошо, — довольно сказал он.
Онории показалось, что Девил посмотрел на нее с облегчением, но он тут же опустил тяжелые веки, взял ее за руку и вывел на улицу. Тихонько выругавшись, она подобрала юбки и ускорила шаг. Они шли к дому, мирно дремавшему под лучами утреннего солнца.
— Не волнуйтесь, мисс Анстрадер-Уэзерби, — произнес Девил, глядя себе под ноги. Его лицо казалось высеченным из гранита. — Я женюсь на вас не ради соблюдения приличий. Это было бы нелепо. Кинстерам, как вам известно, наплевать на приличия и условности. Общество может думать о нас все что угодно, оно над нами не властно.
— Но… Да, зная вашу репутацию, я готова в это поверить, но почему вы собираетесь жениться на мне?
— Потому что я так хочу.
Эти слова прозвучали как нечто само собой разумеющееся, и Онория дала волю своему темпераменту.
— Потому что вы хотите?
Он кивнул.
— И все? Только поэтому?
Девил бросил на нее уничтожающий взгляд.
— Для Кинстеров это вполне приемлемая причина. В сущности, для Кинстеров лучшей причины и не существует.
Он отвернулся, предоставив Онории возможность созерцать его профиль.
— Какая нелепость! Вы только вчера со мной познакомились — и уже собираетесь жениться?
Герцог снова кивнул.
— Почему?
Он искоса взглянул на нее, так что выражение глаз понять было невозможно.
— Дело в том, что мне нужна жена, а вы идеально подходите для этой роли, — ответил он и зашагал еще быстрее.
— Я не скаковая лошадь!
Девил поджал губы и пошел чуть медленнее — ровно настолько, чтобы Онория не бежала. Они уже добрались до посыпанной гравием дорожки, проложенной вокруг дома.
Минуту Онория вдумывалась в его слова, еще одна минута потребовалась, чтобы найти в них уязвимое место.
— Все равно это нелепо. Добрая половина светских дам готова броситься вам на шею.
— Да, как минимум половина, — подтвердил Девил, не поворачивая головы.
