Деревья расступились, и нагорье раскинулось перед ней во всей красе. Ветер стих и лишь тихонько посвистывал в оголенных ветвях. Даже редкий снежок перестал неторопливо падать на землю. Душа Катрионы воспарила; набрав полную грудь бодрящего воздуха, она окинула взором бескрайнее пространство. Прямо перед ней расстилался обширный луг, покрытый жесткой травой. С ликующим возгласом она пришпорила гнедого, пустив его рысью, которая плавно перешла в галоп.
Став одним целым с лошадью, Катриона в радостном возбуждении неслась сквозь безмолвные просторы, приветствуя простые радости бытия.
Она была на полпути к вершине, когда тяжелый топот копыт и ржание нарушили тишину. Оглянувшись, она увидела у кромки леса знакомую фигуру верхом на вороном коне. Неподвижный и темный, как деревья за его спиной, Ричард наблюдал за ней. Он слегка пошевелился, и мощное животное пришло в движение.
Горло Катрионы перехватило. Черт бы его побрал! Почему он не оставит ее в покое? Продолжая мысленно поносить Ричарда, она невольно улыбнулась. В ее улыбке не было и тени раздражения, только женское лукавство и возбуждение.
Он что же, последовал за ней?
Склонившись к шее коня, Катриона рванулась вперед в полной уверенности, что сможет оторваться от Ричарда. Она знала себе цену как наезднице, к тому же он был намного тяжелее. На границе открытого пространства она помедлила, выбирая, по какой из троп двинуться дальше, и бросила взгляд через плечо. Глаза ее расширились, она ахнула, чуть не вылетев из седла, Ричард был всего лишь в двух корпусах от нее!
Нырнув в ближайший просвет между деревьями, Катриона поскакала по каменистой тропе, петлявшей среди поросших лесом скал. Вырвавшись на очередную опушку, она перешла на ровный галоп и дала волю гнедому. Тот стремительно понесся над заснеженной землей, однако тяжелый топот копыт вороного по-прежнему раздавался за ее спиной, и расстояние между ними неумолимо сокращалось.
Ее преследователь легко справлялся с одним из лучших жеребцов Шеймуса. Ричард сидел на лошади как бог — или как воин из ее снов. От одного его вида у нее замирало дыхание. Азарт внезапно покинул Катриону, и она задумалась. От чего, скажите на милость, она убегает?
И как объяснит эту безумную скачку Ричарду, когда он ее догонит? Какое найдет оправдание своему поспешному бегству?
С удрученным вздохом девушка придержала коня и медленно повернула назад. Вороной шаг в шаг следовал за ее гнедым. Когда деревья остались позади, Катриона остановилась. Скрестив руки на луке седла, она смотрела на заснеженные горы, не решаясь повернуться к Ричарду, пока сердце не станет биться ровно.
— В такую погоду нет ничего лучше быстрой скачки, — наконец сказала она, бросив на него взгляд через плечо. И утонула в синеве его глаз.
— Вы скачете так, что за вами сам черт не угонится, — буркнул Ричард.
Несмотря на явное осуждение, сквозившее в его голосе, Катриона восприняла его слова как похвалу. С трудом удержав губы от глупой улыбки, она постаралась придать себе величественный вид.
— Я скачу так, как мне нравится.
Уловив вызов в ее словах, он привычно приподнял темную бровь.
— В смысле пропади все пропадом — один раз живем?
Пожав плечами со всем высокомерием, на которое была способна, Катриона вернулась к изучению пейзажа.
— Пожалуй, — вкрадчиво заметил Ричард, глядя на ее лицо, — я начинаю понимать ход мыслей Шеймуса.
— Вот как? — Она не хотела говорить, но слова выскочили сами. — И что же вы понимаете?
— Что вы слишком долго были предоставлены самой себе и совершенно одичали. Для вашей же безопасности необходимо, чтобы кто-нибудь присматривал за вами.
— Я шесть лет благополучно обходилась без чьей-либо помощи и вмешательства. И не нуждалась ни в какой защите. Зачем она мне теперь?
— Затем… — И тут его осенило. Он вдруг понял, почему Шеймус, стоя на пороге вечности, нарушил все обычаи и традиции. Он не видел иного способа передать Катриону на попечение сильному мужчине, способному позаботиться о ней. — Со временем вы можете столкнуться с самыми неожиданными трудностями.
Шеймус, пока был жив, играл роль ее защитника, пусть даже издалека. Разве не об этом свидетельствуют найденные письма? А сколько предложений было сделано напрямую? Джейми не Шеймус. Он не сможет противостоять новым угрозам и коварным посулам. И тогда ей самой придется иметь дело со всеми поползновениями и опасностями, от которых ее заслоняли репутация и авторитет Шеймуса.
Вот почему он, Ричард, оказался здесь. Вот почему Шеймус составил завещание так, а не иначе.
Выйдя из задумчивости, Ричард обнаружил, что Катриона внимательно изучает его. Застигнутая за этим занятием, она с надменным видом отвернулась, вздернув изящный носик.
— Не хотелось бы злоупотреблять вашим временем. — Она жестом дала понять, что более не задерживает его. — Я отлично знаю эти места и в состоянии найти дорогу назад.
Ричард подавил смешок.
— Ну, вы меня успокоили. — Он открыто улыбнулся, поймав брошенный искоса взгляд. — А то я заблудился.
Катриона прищурилась, видимо, размышляя, стоит ли называть его в лицо лгуном. Решив, что не стоит, она перешла от защиты к нападению:
— Вы поступаете бессовестно, внушая бедняжкам напрасные надежды.
— Тем, что хочу им помочь? — Он высокомерно взглянул на нее. — Бессовестно было бы поступить наоборот.
Катриона одарила его хмурым взглядом.
— С чего бы вам им помогать? Вы же не член семьи.
— Да. Но они семья, а посему могут рассчитывать на мое уважение. И сочувствие.
Она ничего не сказала, но Ричард явственно прочитал сомнение в ее глазах.
— У меня возникло смутное подозрение, что семья и для вас является основой основ. Я прав?
Катриона смотрела озадаченно.
— Да.
— Тогда вам следует подумать, что можно для них сделать. Они слабее, неприспособленнее нас с вами. И в том, что случилось, нет их вины.
Это была явная попытка вызвать ее на откровенность. Катриона отразила ее, притворно поежившись.
— Становится холодно, — заметила она, подняв глаза к небу. — Да и снегопад надвигается. Нам лучше вернуться.
Ричард не возражал. Он тронул вороного, галантно пропустив вперед девушку, направившую свою лошадь вниз по крутой тропе. Созерцая плавные колебания ее бедер, он размышлял не столько о семействе Шеймуса, сколько о том, как освободить их всех от последствий его чудовищного завещания.
Поведение домочадцев Шеймуса в гостиной и за обедом явилось суровым испытанием для Катрионы. Несмотря на очевидную безнадежность их положения, они не жалели усилий, стараясь представить ее в наиболее выгодном свете перед строптивым женихом. Катриона едва сдерживалась, чтобы не искромсать их своим острым как бритва язычком. Однако их робкий вид и трогательная беспомощность заставляли ее молча кипеть и вымученно улыбаться. Ричард наблюдал за ее мучениями и ждал своего часа.
