Замок располагался на естественном возвышении в излучине быстрой речки, сбегавшей с гор. Даже панцирь из снега и льда не мог заглушить ее журчания. Между рекой и домом раскинулся ухоженный сад. Среди деревьев вились вымощенные камнем дорожки. Ричард без труда представил себе сад в зеленом великолепии летнего убранства. Даже сейчас, спящий под зимним покрывалом, он излучал жизненную силу.
Для Кинстера это было захватывающим зрелищем. Вся земля — насколько мог видеть глаз — принадлежала ему и была под его защитой.
Набрав полную грудь морозного воздуха, Ричард медленно развернулся и продолжил путь к конюшне. Далеко впереди он заметил крошечные точечки — скот, бродивший по заснеженным полям. Он потянулся к щеколде на двери конюшни.
Она на удивление легко поддалась, по-видимому, не до конца задвинутая. Нахмурившись, Ричард распахнул дверь. Он уже собирался шагнуть внутрь, когда услышал топот копыт.
В следующее мгновение во двор влетела Катриона верхом на гнедой кобыле. Щеки ее раскраснелись, кудри разметались, глаза сверкали. Она тотчас заметила Ричарда и насторожилась.
— Что случилось? — выдохнула она, осадив лошадь в двух шагах от него.
Ричард едва удержался, чтобы не обрушить на нее всю мощь своей глотки.
— Я искал тебя, — отрывисто произнес он со стальными нотками в голосе. — Где ты пропадала?
— Молилась, разумеется. — Закутанная в тяжелый плащ, она сидела на лошади по-мужски, задрав юбки и выставив на обозрение ноги в толстых рейтузах.
Ричард схватил кобылу под уздцы.
— Это необходимо делать вне дома? В такую погоду?
— В любую погоду.
Вытащив ногу из стремени, Катриона перекинула ее через шею кобылы, готовясь соскользнуть вниз. Со сдавленным проклятием Ричард подхватил ее за талию и опустил на землю, не спеша убрать руки.
— И где же?
Поколебавшись, она вздернула подбородок.
— В горловине долины есть круг.
— Круг?
Катриона кивнула и, выскользнув из его рук, схватила лошадь под уздцы.
Проглотив очередное проклятие, Ричард отобрал у нее уздечку и жестом велел идти вперед. Что она и сделала, соблазнительно покачивая бедрами.
Скрипнув зубами, он последовал за женой в теплый полумрак.
— И часто ты молишься? Исчезая чуть свет?
— Не реже раза в неделю. Иногда чаще.
Ричард возблагодарил Господа за его малые милости. Похоже, ее Госпожа имеет некоторое представление о нуждах простых смертных мужского пола.
Поставив лошадь в указанное Катрионой стойло, он повернулся и обнаружил, что она уже ослабила подпругу и потянулась к седлу.
— Позволь мне. — Он снял седло с лошадиной спины и примостил его на перегородку между стойлами.
Катриона тем временем успела вооружиться скребницей. Ричард забрал и ее тоже и принялся чистить кобылу. Под пристальным взглядом зеленых глаз.
— Я в состоянии позаботиться о собственной лошади.
— Не сомневаюсь. Но не думаю, что тебе понравится другой вариант, так что позволь мне разок поухаживать за ней.
В ее взгляде появилась настороженность.
— Какой еще другой вариант?
Ричард не отрывал глаз от лошади.
— Ну, поскольку соломы здесь нет, остается стена. Лучше всего в том углу, возле кормушки, — он не глядя качнул головой, — ты сможешь упереться в нее ногой.
Катриона посмотрела в указанном направлении. Выражение ее лица едва не заставило его отбросить скребницу.
— И потом, — он крепче сжал скребницу, вкладывая избыток энергии в каждый взмах, — эта шелудивая скотина выглядит такой грязной, что просто жуть берет.
Вытянувшись во весь свой небольшой рост, Катриона зашла с другой стороны кобылы и свирепо уставилась на мужа, оставаясь под прикрытием лошади.
— Ну почему ты такой… — она яростно всплеснула руками, — ну, какой есть?
Сжав зубы, Ричард бросил на нее жесткий взгляд, продолжая орудовать скребницей.
Катриона скрестила руки на груди и вздернула подбородок.
— Из-за того, что я ушла, не спросив у тебя разрешения?
Она ждала; постепенно ожесточение, с которым он драил лошадь, улеглось. С каменным выражением лица он посмотрел на нее поверх лошадиной спины.
— Дело не в разрешении. Просто я должен знать, где ты и куда отправилась. Как иначе я смогу защитить тебя?
— Я не нуждаюсь в защите, когда молюсь. Никто в долине не осмелится войти в круг. Это священная земля.
— А посторонние знают об этом?
— Внутри круга я нахожусь в не меньшей безопасности, чем архиепископ в кафедральном соборе.
— Томаса Бекета
[4]
убили прямо перед алтарем в Кентербери.
Катриона на секунду задумалась, затем пожала плечами и вздернула нос.
— Это совсем другое дело.
Со стоном отчаяния Ричард отбросил скребницу и, обойдя кобылу, прижал Катриону к перегородке стойла. Пригвожденная яростным взглядом синих глаз, она стоически сопротивлялась безумному импульсу взглянуть на лежащую неподалеку охапку сена.
— Впредь сообщай, куда идешь. Не исчезай.
Поджав губы, она не менее свирепо уставилась на него.
— Если бы я разбудила тебя утром, чтобы сообщить, куда иду, я бы туда не попала.
Некоторое время Ричард сверлил ее взглядом, затем коротко кивнул и отстранился.
— Сообщай мне о своих планах накануне.
С этими словами он схватил ее за локоть и не слишком деликатно вывел из стойла. Катриона быстро семенила рядом, пытаясь разглядеть в тусклом свете его лицо.
— Ладно, — согласилась она, когда они добрались до дверей конюшни. — Но внутри круга мне не нужна защита.
Они вышли во двор. Утреннее солнце осветило угрюмое лицо Ричарда.
— Я подумаю над этим, — буркнул он и зашагал через булыжный двор, направляясь к дому.
Катриона ощущала его напряжение, но не могла понять причины.
— Что с тобой? — Остановившись у двери черного хода, она загородила ему путь. — Я же пообещала, что буду говорить, куда иду.
Его грудь приподнялась, набирая воздух.
— А к тому, — выдавил Ричард сквозь стиснутые зубы, что я голоден.
— Завтрак почти готов…
— При чем здесь еда?
Удивленно моргнув, Катриона посмотрела ему в глаза — и догадалась.
— Силы небесные! Но… — Она нахмурилась. — Не может быть. А как же то, что было ночью?
