— Спасибо. Похоже, Онория не подвержена этому недугу. Она говорит, что тошнило не больше недели.
— У всех женщин беременность протекает по-разному, — заверила ее Катриона, продолжая набивать высушенными травами льняные саше.
Спустя некоторое время, проведенное в умиротворенном молчании, дверь отворилась и заглянула Онория:
— Вот вы где. Отлично. Я хотела узнать, нет ли у вас лекарств для малышей, у которых режутся зубки. — Подтянув еще один табурет к столу, она взяла пустое саше и включилась в работу. — У Себастьяна прорезались два зуба, но остальные так досаждают ему, что он постоянно капризничает. А голосок у него громче, чем у его папочки.
Пейшенс хмыкнула.
Катриона усмехнулась и слезла со своего табурета.
— У меня где-то была гвоздичная мазь.
Пока она искала банку и откладывала мазь в баночку поменьше для Онории, женщины усердно трудились, набивая и зашивая саше.
— Хорошо бы, — сказала Онория Катрионе, — чтобы вы занялись нашей буфетной, когда приедете с визитом. Основы я, конечно, знаю, но несколько уроков мне пошли бы на пользу.
— Хм! — Пейшенс оглядела ряды бутылочек и банок с аккуратными наклейками. — А когда наведете порядок в Кембриджшире, приезжайте к нам в Кент.
В обычной ситуации Катриона тотчас бы ответила, что никогда не покидает долину. Но сейчас, поддавшись непонятному импульсу, она тепло улыбнулась:
— Посмотрим.
Гонг к ленчу, прозвучавший через час, застал их в буфетной за обсуждением хозяйственных проблем.
Направляясь в обеденный зал вместе с невестками и кузенами Ричарда, Катриона размышляла о состоявшейся беседе. Никогда раньше она не сталкивалась с подобной доброжелательностью, взаимным доверием и готовностью помочь. Ни одна женщина не казалась ей настолько близка, как Онория или Пейшенс.
Еще одно неожиданное открытие, которое принес ей брак с Ричардом.
В обеденном зале царило уже привычное оживление. Усевшись на свое место, Катриона оглядела гостей, чувствуя, что ее привязанность к ним растет с каждым днем.
Они отвечали на ее взгляд со всей искренностью, улыбаясь и даже подмигивая в ответ. Жизнеспособные и уверенные в себе, они держались с достоинством, но без налета высокомерия. И покорили сердца обитателей замка и долины.
Вдовствующая герцогиня, сидя рядом с Макардлом, убеждала его в необходимости физических упражнений, на что Катриона деликатно намекала ему в течение многих лет. Герцогиня не намекала — она убеждала с типично гэльским темпераментом.
И Макардл слушал и кивал в знак согласия.
Кухарка и Онория обсуждали достоинства жаркого, а близнецы демонстрировали булки всевозможных форм, великодушно делясь славой с зардевшимися от смущения помощницами кухарки.
За другим столом о чем-то оживленно беседовали Хендерсон, Девил и Макалви, чуть поодаль Уэйн и Габриэль разговаривали с Корби, Хиггинсом и конюхами, судя по их жестам, о лошадях.
Погода по-прежнему стояла холодная и сырая, но замок словно наполнялся теплом изнутри. Со счастливой улыбкой Катриона наблюдала за расширившимся кругом своих домочадцев, благословляя их всех вместе и каждого в отдельности.
После обеда Катриона, оставив недовольного Ричарда отдыхать, направилась в конюшню на урок верховой езды.
Уэйн узнал о занятиях Ричарда с детьми и рассказал Девилу и Габриэлю.
В результате уроки верховой езды теперь проводились ежедневно, а иногда и дважды в день. Дети были в восторге, получив в качестве учителей бывших кавалеристов. Катрионе сообщил об этом Том, а потом подтвердил Девил.
— Наверное, я самый выносливый из всех, — сказал он, — но самый лучший — Демон. Это брат Уэйна, вы его пока не знаете.
Катриона мысленно поблагодарила Демона за то, что тот не объявился в замке. Еще одна яркая личность из клана Кинстеров была бы явным перебором.
Но все они были прекрасными наездниками и умели обращаться с детьми.
Проскользнув незаметно во двор, Катриона примостилась на краешке поилки для скота и стала наблюдать. Детей разделили на три группы.
С младшими возился Девил. Они его ничуть не боялись, заливаясь смехом, когда он сажал их на спины лошадей и учил пользоваться поводьями. Со средней группой, куда входил и Том, занимался Уэйн, обучавший детей основам верховой езды. Юноши, работавшие на конюшне и фермах, умели ездить верхом и совершенствовали свое мастерство под присмотром орлиного ока Габриэля.
Глядя на них, Катриона пыталась постигнуть связь, которая, казалось, без всяких усилий со стороны Кинстеров установилась между мужчинами, лошадьми и ребятишками. В конечном итоге, пожав плечами, она сдалась, приняв это как некую данность, помимо прочих талантов присущую Кинстерам.
Похоже, что ей, да и всей долине, будет их здорово не хватать, когда они уедут.
Вечером Ричард лежал на диване, футах в десяти от своего обычного места. Перебираясь туда, он израсходовал все силы. Это вызвало у него глубокое отвращение, но утешала мысль, что жена наконец-то разрешила ему вылезти из по-стели. Теперь он мог стоять, хотя и недолго.
В отличие от Ричарда Катриона пребывала в явном восторге от достижений мужа. Она принесла укрепляющий травяной отвар и заявила, что ничто более не стоит между ним и полным выздоровлением.
И свободой, добавил про себя Ричард.
Снадобье отличалось мерзким вкусом, но он покорно пил, представляя себе, как отметит возврат бодрости и жизненных сил.
Его размышления прервал Девил, вошедший вместе с Уэйном и Габриэлем.
— Пока наши жены и достойная родительница плетут заговоры, мы решили выразить тебе сочувствие, — ухмыльнулся Девил. — Как ты себя чувствуешь?
— Лучше. — Проглотив с гримасой отвращения последние капли, Ричард вдруг понял, что так оно и есть. — Потерплю еще несколько дней, а потом…
— Подожди, пока поправишься, прежде чем строить планы, — предостерег его Габриэль. — Вряд ли я еще раз приеду в такую даль, если ты снова свалишься.
Уэйн хмыкнул:
— Твоя жена, кажется, убеждена, что полного выздоровления можно ждать со дня на день, и я склонен ей верить.
— Хм! — Ричард лукаво прищурился. — Собственно, я как раз планировал небольшое приключение, чтобы, так сказать, отпраздновать мое возвращение к жизни.
— Что за приключение?
— Как понимать «небольшое»?
Ричард усмехнулся:
— Ничего особенного, но со времени Ватерлоо мы не предпринимали серьезных вылазок. Не знаю, как вы, но после двух недель в постели мой аппетит разыгрался.
— Неудивительно, — отозвался Девил, — учитывая все обстоятельства.
Ричард запустил в него подушкой. И попал, что значительно улучшило его настроение.
