— Было бы лучше, если бы вы рассказали мне, что видели в гостиной Горация.
Она представила возможный диалог.
Я видела коричневую шляпу.
Коричневую шляпу?
Только коричневую шляпу. Я не опознала ее и не видела ни на ком с тех пор.
Значит, убийцу беспокоит не это. Что еще произошло? Что вы делали? Почему вы были там?
— Я не могу сказать вам. Не сейчас.
— Думаю, что можете.
Голос был мягким, нежным, и звук его немедленно отозвался в теле — дрожь прошла по спине. Первым ее порывом было отступить подальше, но прежде чем она смогла это сделать, он привлек ее еще ближе.
Настолько близко, что грудь ее коснулась его груди.
Филлида внезапно осознала, насколько он силен физически. Хотя Люцифер никогда этого и не скрывал, но и не демонстрировал так открыто, по крайней мере до сих пор. Какая-то часть ее сознания тут же запаниковала, убеждая немедленно сдаться, уступая силе. Но девушка, напротив, нахмурилась и произнесла:
— Не сейчас. Я скажу вам, как только смогу.
Тон ее был ровным и спокойным. Выражение удивления — словно он не мог поверить своим ушам — появилось в его глазах. Затем они потемнели. Медленно, угрожающе он приподнял бровь. Филлиде был знаком этот взгляд, но она продолжала стоять на своем:
— Вам не удастся изменить мое решение.
Музыка смолкла, но он не собирался выпускать ее. Он опустил ладони чуть ниже и заглянул ей в глаза.
— И я ничего не смогу сделать?
Только одно слово.
И Филлида почувствовала, что теряет голову. Колени ее ослабели. Если она не скажет что-нибудь, он ее поцелует — прямо здесь, на глазах у половины графства. Он сделает это, и с восторгом! Филлида не способна была думать, во всяком случае, не настолько хорошо, чтобы найти какой-нибудь выход.
Взгляд Люцифера стал глубже, уголки губ дрогнули, руки сжались чуть сильнее…
— О, Филлида, моя дорогая!
Это был Бэзил. Он направлялся к ним, одновременно разглядывая остальных гостей. Люцифер вынужден был разомкнуть объятия. Филлида тут же отступила подальше.
Подойдя, Бэзил рассеянно улыбнулся:
— Дорогая, мне было бы интересно узнать ваше мнение относительно пунша. Я не совсем уверен…
— Ну конечно! — Филлида с готовностью подхватила Бэзила под руку. — И где же чаша?
Они направились подальше от Люцифера, и она ни разу не оглянулась.
Несмотря на это, Филлида знала, что тот наблюдает за ней. В каком бы конце зала она ни была, всюду чувствовала на себе его пристальный взгляд. В конце концов ей пришлось постоянно находиться в обществе нескольких джентльменов, которые, впрочем, и не подозревали, что являются кем-то вроде телохранителей.
Один из них, мистер Ферман из Масбери, настоял на том, чтобы принести ей стаканчик пунша, и оставил Филлиду на некоторое время в одиночестве. Она окинула взором собравшихся, но нигде не обнаружила Люцифера. Чувство опасности тем не менее не исчезало. Она резко повернулась…
И наткнулась на знакомую грудь.
Отпрянув, Филлида воскликнула:
— Прекратите это!
Он приподнял брови в невинном удивлении:
— Что прекратить?
— Это! Вы прекрасно понимаете, что не можете соблазнять меня прямо на балу!
— А кто установил это правило? Полагаю, это достойный вызов, но…
Филлида смерила его разъяренным взглядом и отвернулась в надежде увидеть мистера Фермана или кого-нибудь… Роберт Коллинз тихо стоял в стороне.
Люцифер проследил за ее взглядом:
— Я думал, что местные хозяева не жалуют мистера Коллинза.
— Верно, и Джокаста не исключение. Она даже более сурова, чем остальные. Она знает, что присутствие Роберта будет раздражать мистера Фартингейла, и это испортит удовольствие влюбленных от пребывания вместе. Роберт, безусловно, не может отклонить приглашение — у него и так немного возможностей видеться с Мэри Энн.
— У мисс Смоллет, — пробормотал Люцифер, — весьма своеобразные представления о развлечениях.
Филлиду спас мистер Ферман, вернувшийся со стаканом пунша. Воспользовавшись моментом, девушка представила джентльменов друг другу и обнаружила, что мистер Ферман, оказывается, весь вечер искал возможности поговорить с мистером Кинстером.
Ферман был владельцем крупной племенной фермы. Люцифер желал расширить свои познания в этой области. Так что он не только внимательно слушал собеседника, но и задавал вопросы.
Филлида воспользовалась этой возможностью и отошла. Люцифер посмотрел ей вслед, но был поглощен увлекательной беседой.
Девушка тем временем подошла к Роберту Коллинзу. Когда он посмотрел на нее, в глазах его были боль и безысходность — то, что она меньше всего хотела видеть. Он пожал ей руку.
— Мэри Энн рассказала мне о письмах. Хотел бы я, чтоб она вообще никогда не писала мне.
Горечь в его словах заставила Филлиду помрачнеть.
Наконец Роберт спросил:
— Вы нашли их?
— Нет, прошу прощения…
— Это я должен просить прощения. Знаю, вы сделаете все возможное, и благодарен за вашу помощь. Я не имею права настаивать… Что вы хотели знать?
Филлида помедлила, но все же сказала:
— Я вынуждена спросить вас об этом, поскольку это крайне важно, но всякий раз, когда я пыталась расспросить Мэри Энн, она впадала в истерику. Мне необходимо знать это, Роберт. И если вы не дадите внятных объяснений, не представляю, как долго я смогу хранить в секрете существование писем. Итак, расскажите мне: что делает их столь опасными для вас и Мэри Энн? Роберт посмотрел на Филлиду глазами кролика, загнанного в угол. Затем испуганно оглянулся:
— Я не могу вам рассказать… подробно.
— Тогда расскажите в общих чертах — я разберусь.
Он помолчал мгновение и внезапно выпалил:
— Мы с Мэри Энн тайно встречались около года. Вы знаете, как долго мы ждали и… В общем, в промежутках между нашими свиданиями Мэри Энн писала мне о том, что произошло между нами, — что мы делали вместе и что еще могли бы сделать в следующий раз. Понимаете, она писала очень подробно.
Филлида выслушала все это с непроницаемым лицом, затем сказала совершенно равнодушным тоном:
— Полагаю, я понимаю вас, Роберт.
Благодаря Люциферу она имела теперь некоторое представление о том, что может происходить между мужчиной и женщиной, когда в игру вступает страсть. Она не сомневалась, что Мэри Энн — страстная натура.
— Я приносил письма с собой на свидание, и мы… ну… — Роберт замялся и быстро продолжил: — Теперь вы понимаете, что, если они попадут к мистеру Фартингейлу, это будет… плохо. Но если он покажет их мистеру Крэббсу — если кто-нибудь покажет их мистеру Крэббсу…
