Двое суток я пробыла без сознания, и, когда очнулась, первым
чувством был ужас, ужас от того, что мы потеряли столько времени. А потом стало
даже хуже: я просто не понимала, что происходит. Тот первый разговор с мужем я
помнила почти дословно. Я пришла в себя и сразу позвала медсестру. Через
пятнадцать минут после ее появления приехал Анатолий, и я торопливо рассказала
о доме в лесу, машине у поста ГИБДД, он выслушал, кивнул и заметил со вздохом:
— Я уже знаю.
— Что знаешь? — не поняла я.
— Про машину, про место, где вас держали. То есть мы
уверены, что это именно там… Тебе ничего не известно о Саше? — с трудом
задал он вопрос.
— Ее увезли от меня. Сказали, что вернут тебе. Боже
мой, — простонала я, — и я поверила. Толя, зачем им ребенок? У тебя
требовали деньги? Что думают в милиции, почему они ничего не делают?
— Я не обращался в милицию, — глядя на меня,
ответил он со вздохом.
— Что? — растерялась я.
— Я не обращался в милицию, — повторил он. —
Это было непременным условием. Я не мог рисковать вашими жизнями.
— Подожди, они до сих пор…
— После того как я привез тебя в больницу, мне
позвонили и напомнили, что Саша все еще у них и если мы хотим еще когда-нибудь
ее увидеть… в общем, ни о какой милиции и речи быть не может.
— Ты с ума сошел, — ужаснулась я. — Они
найдут этих типов, номер машины, этот дом в лесу…
— Успокойся, — он крепче сжал мою руку. —
Успокойся и выслушай меня. Мои люди очень осторожно навели справки об этой
машине. Она куплена по доверенности три года назад неким Соловцовым Олегом
Николаевичем, по месту прописки он не появлялся. Соседи говорят, где-то снимает
квартиру. Квартиру мы смогли вычислить, но и там он в эти дни не показывался.
Со старыми друзьями давно не виделся, новых, судя по всему, не завел. Боюсь,
этот след никуда не ведет. После твоего побега парень залег на дно, и найти его
можно лишь при большом везении.
— Но милиция…
— Геля, забудь про милицию. Мы не можем рисковать
Сашкиной жизнью.
— Ты заплатил им деньги?
— Я платил дважды. Думаю, придется платить еще. Но
рисковать я не намерен.
— Подожди, я не понимаю… А если они не собираются
возвращать ребенка? Если… Толя, надо немедленно сообщить в милицию.
Он кивнул, точно соглашаясь, и погладил пальцами мою ладонь.
— Нет, девочка. Никуда мы обращаться не будем. По
телефону мне ясно дали понять, что Сашкина жизнь полностью зависит от нашего
благоразумия. Я уверен, они вернут ребенка. Основательно потрясут меня и
вернут. Я уверен.
— А я нет, — зло ответила я. — Мы даже не
знаем… О, господи, я думать боюсь об этом. Я пойду в милицию. У них есть
возможности…
— Ты никуда не пойдешь, — спокойно заметил
Анатолий, — я тебе запрещаю это делать В милиции будут выполнять свою
работу так, как они привыкли это делать. Задействуют десяток людей. Где
гарантия, что среди них не окажется… Геля, доверься мне, я знаю, что делаю. Мои
люди ищут Сашку. Конечно, это потребует времени, нам приходится быть крайне
осторожными. Если они не собираются вернуть нам девочку, мы сами ее найдем. Но
мы должны вести себя так, чтобы у похитителей не возникло и тени сомнения в
нашей лояльности. Иначе… иначе все может оказаться тщетным.
Я смотрела на него и силилась уяснить для себя, что он
сказал. Анатолий был уверен в своей правоте, наверное, он действительно был
прав, но меня охватило отчаяние: столько времени прошло, а Сашку никто не ищет.
Впрочем, Толя ищет, он делает все возможное и невозможное, в этом я не
сомневалась.
Я заплакала, закрыв лицо ладонями. Он торопливо приподнялся,
обнял меня и стал утешать:
— Успокойся, все будет хорошо, клянусь тебе, надо
только потерпеть. Теперь, когда мы вместе, мы должны помочь друг другу пережить
это тяжелое время.
— Я боюсь, — жалобно сказала я, — я боюсь,
что ты не справишься, ведь в милиции…
— Забудь о милиции, — сурово отрезал он,
отстраняясь. — Сашка моя дочь, и я все сделаю… Я не хочу больше обсуждать
это…
Я испугалась и его тона, и выражения глаз, которое появилось
и исчезло почти сразу, но я его запомнила. Моему мужу пришлось многое пережить
за эти несколько дней, и он изменился.
— Хорошо, — тихо сказала я и кивнула. Он вновь
обнял меня за плечи, гладил волосы и молчал. Я вытерла глаза, вздохнула и
посмотрела на него, у меня было еще много вопросов, и я хотела услышать ответы
на них. — Ты сказал, этот дом в лесу нашли…
— Да. Ты бредила и все твердила про этот дом, про
машину на посту ГИБДД. Найти машину оказалось делом пустяковым, учитывая то,
где я тебя нашел. А потом мы тщательно изучили план данной местности и выделили
ряд подозрительных объектов. Один из них находился в бывшем охотничьем
хозяйстве, три года назад он был продан одной фирме, которая через несколько
месяцев прекратила свое существование. Установить истинного владельца будет
трудно, и в данном случае это хорошо.
— Хорошо? — думая, что ослышалась, переспросила я.
Анатолий с минуту смотрел на меня, потом слабо улыбнулся и
отвел взгляд.
— Ты так и не рассказала мне, что там произошло… Как
тебе удалось бежать?
— Там был охранник, его машина…
— Все это я знаю. В данном случае меня интересует
другое…
— Что другое?
— Извини, — мягко сказал он, а я поняла, что
покраснела и голос мой звучит необычно. — Геля, я прошу тебя… Я твой муж,
кому, как не мне, ты должна довериться.
— Мы были одни. Я ударила его табуреткой, нашла в его
кармане ключи.
— Он что, пытался изнасиловать тебя? Я закрыла лицо
руками.
— Как ты… почему ты спросил?
— Мои ребята были в этом доме, я же сказал. И кое-какие
детали навели их на мысль…
— Какие детали?
— Геля, дорогая, речь сейчас не об этом.
— Я не понимаю…
— Я твой муж и хочу тебе помочь. Что там произошло?
— Он приставал ко мне… Я вырвалась, там стояла
табуретка, возле входной двери. А дверь заперта. Я знала, мне не выбраться. И
ударила его.
