Кэро онемела от изумления. Сама Тереза Озбалдестон поставила ее в один ряд с собой! Признала ровней! Поразительно! И какая честь!
Тереза, прекрасно сознавая, какие чувства владеют собеседницей, чуть подняла уголки губ в самоуничижительной усмешке.
– Ваш правильный путь, дорогая, Кэро, состоит из таких вот вечеров. Не так уж много дам, которые могут справиться с ситуацией на этом уровне, и вы одна из них. Нам всем очень важно, да, я говорю и от имени остальных, чтобы вы оставались в нашем кругу. Мы все искренне надеемся, что вы снова выйдете замуж и станете достойной соратницей одного из блестящих политиков, но если даже этого не случится, знайте, ваше место здесь.
Кэро с трудом втянула воздух в пересохшее горло. У нее не было причин сомневаться ни в искренности Терезы, ни в могуществе, которым та до сих пор обладала.
– Это и есть суть вашей жизни, дорогая. Наш круг, достойное вас положение – они одни могут дать вам истинное удовлетворение. И если бы я была склонна к мелодраме, добавила бы, что это ваша судьба, – докончила Тереза, иронически усмехаясь. Темные глаза оставались непроницаемыми, а лицо, как всегда, выражало лишь то, что хотела хозяйка. И сейчас Кэро показалось, что Тереза рассматривает ее с явной симпатией.
И словно чтобы подтвердить это впечатление, Тереза улыбнулась и, погладив ее по руке, заторопилась в гостиную. Кэро последовала за ней. Войдя в комнату, Тереза остановилась, и Кэро поняла, что та отыскала взглядом Майкла, только что появившегося на пороге в компании премьер-министра и нынешнего министра иностранных дел Джорджа Кан-нинга.
– Если я не слишком ошибаюсь, – пробормотала Тереза, – вас уже уносит волна. Я хотела заверить вас в том, что вы на верной дороге и, когда возникнет возможность, не стоит ее упускать. Соберитесь с храбростью, духом и ловите удачу.
С этими словами Тереза прощально наклонила голову и поплыла дальше. Кэро осталась на месте, повторяя про себя слова почтенной матроны, стараясь запомнить, чтобы позже как следует над ними поразмыслить. Потом направилась к одной из групп, вновь войдя в предназначенную ей роль.
Майкл заметил Кэро на другом конце комнаты, но не смог подойти, поскольку следил за беседой между тремя джентльменами: Ливерпулом, Каннингом и Мартинбери. О том, чтобы вступить в разговор, пока не было речи: он знал, что Ливерпул и Каннинг хотели бы потолковать с ним, но ждут ухода Мартинбери.
Кэро присоединилась к компании, в которой царила Онория. Заметив, как переглядываются сестра и любовница, Майкл довольно улыбнулся: еще один пример того, как легко Кэро входит в его жизнь.
Какое-то движение в соседней компании привлекло внимание Майкла. Девил, чья надменная самоуверенность была неотъемлемой чертой характера, отошел от двух высокопоставленных дам и направился к жене. Та стояла спиной к мужу, но, словно почувствовав его приближение, обернулась.
Майкл с неизвестно почему забившимся сердцем увидел, как изменилось лицо сестры: стало мягче, добрее, просияло счастливой улыбкой. Да и с Девилом произошла та же метаморфоза: очевидно, между супругами существовала незримая, но от этого не менее прочная связь. Такая сильная… почти пугающая.
Именно пугающая, если речь идет о человеке, на которого она наложила столь серьезный отпечаток.
Человеке, который, по словам Онории, дал ей единственное, что было действительно важно для нее.
Он думал, что речь идет о чисто физических наслаждениях, и все представлял, что будет главным для Кэро в этом смысле. Но может, Онория имела в виду нечто иное: более простое, более эфемерное и куда более сильное.
Единственная вещь, от которой зависит все ос тальное.
– А, Харриет! Дорогая, как я рад вас видеть!
Майкл снова сосредоточился на Ливерпуле, приветствовавшем его тетку Харриет. Мартинбери кивнул и отошел. Каннинг склонился над рукой дамы. Ливерпул тем временем повернулся к Майклу.
– Вы, как всегда вовремя, Харриет. Я как раз хотел перемолвиться словцом с Майклом.
Все трое повернулись к Майклу, и на какой-то момент возникло такое чувство, словно его загоняют в угол. Ливерпул улыбнулся, и Майклу еще отчетливее показалось, что предыдущее впечатление вовсе не было фантазией.
– Хотел дать вам знать, мальчик мой, что Джордж уходит со сцены быстрее, чем предполагалось, – кивнул он на Каннинга.
– Да, продолжительные переговоры с американцами плохо на мне сказались, – подхватил тот, нервно дернув себя за лацкан фрака. – Пора влить в министерство новую кровь. Я сделал все, что мог, но настало время передать дирижерскую палочку.
Харриет наблюдала за собеседниками орлиным взором, готовая немедленно вмешаться, если что-то пойдет не так. Ливерпул громко выдохнул и оглядел комнату.
– Итак, через несколько недель у нас появляется вакантное место в кабинете и министерстве иностранных дел. Хотел известить вас.
Майкл бесстрастно наклонил голову:
– Благодарю.
– И Кэро Сатклиф, не так ли?
Ливерпул уставился на Кэро с чем-то вроде искреннего восторга.
– Редкостная находка, мальчик мой. Настоящее сокровище. Рад, очень рад, что вы приняли мой намек близко к сердцу. В наши дни крайне трудно продвигать холостяка. Партия считает это неперспективным, видите ли. И вы не могли сделать лучший выбор. Надеюсь в ближайшее время получить приглашение на свадьбу.
Майкл улыбнулся, пробормотал уклончивый ответ, в уверенности, что только Харриет поняла истинный смысл его ни к чему не обязывающих слов. Тем не менее, когда, обменявшись обычными замечаниями и заверениями, они расстались, тетка просто улыбнулась и ушла под руку с Каннингом.
Майкл, облегченно вздохнув, стал бродить по комнате, целенаправленно приближаясь к Кэро. Та, приветливо кивнув, вовлекла его в разговор с мистером Коллинзом из министерства иностранных дел.
Хорошо, что Майкл здесь: нужно, чтобы он непременно поговорил с кое-какими гостями до окончания вечера.
Отойдя от мистера Коллинза, она вновь повела Майкла по комнате.
Как обычно бывает на таких вечерах, темы для разговоров казались неисчерпаемыми. Кэро то и дело ловила на себе заинтересованные, заинтригованные взгляды, сознавая, что рано или поздно ее связь с Майклом все равно перестала бы быть тайной. Не одна Тереза Озбалдестон могла похвастаться проницательностью.
Слова Терезы, исполненные неопровержимой мудрости, продолжали звучать в голове. Медленно-медленно овладевали сердцем. Стоя подле Майкла и без всяких усилий играя свою роль, она изучала возможность: отстраненно, холодно, почти безразлично. Оценивая ситуацию.
Ей предлагались жизнь, положение и цель, которых она желала. В которых нуждалась. На собраниях подобного рода правда неизменно выходила на свет. Именно тут ее место.
Она украдкой глянула на Майкла, гадая, понимает ли и он то же самое.
