Лондонские улицы в этот час казались тихими и пустынными: завсегдатаи светских балов уже разъехались по домам, а закоренелые холостяки расползлись по своим клубам, барам и разного рода частным салонам. Тони шел очень медленно, слегка покачивая тростью. Он был полностью погружен в свои мысли и тем не менее все время был начеку, так что ни один из маячивших в темных подворотнях подозрительных субъектов не рискнул к нему приставать.
Дойдя до своего дома на Аппер-Брук-стрит, он поднялся по ступеням и принялся искать ключ от дверей… но тут, к его удивлению, дверь отворилась сама.
Хангерфорд уже стоял на пороге, готовый помочь ему снять пальто и принять у него трость. В холле горели свечи, и ждал наготове еще один лакей. Джентльмен, бывший у вас сегодня утром, опять пришел, милорд. Он непременно хотел дождаться вашего возвращения. Я разместил его в библиотеке.
— Далзил?
— Он самый, милорд.
Тон Хангерфорда показывал, что он не хуже хозяина знает, что Далзил отнюдь не тот человек, которому можно не подчиниться, а тем паче чинить препятствия.
По выложенному зелено-белым кафелем полу Тони направился к библиотеке.
Подойдя к ее дверям, он какое-то мгновение постоял неподвижно, а затем вошел внутрь.
Далзил, сидя в кресле и держа в длинных пальцах почти пустой графин из-под бренди, поприветствовал Тони смешной и немного циничной гримасой. Виконт с опаской оглядел представшую перед его глазами картину, даже не пытаясь скрыть своего удивления, но Далзил лишь улыбался, как будто не находил в ситуации ничего необычного.
— Ну-с?
Виконт прошел к подносу с напитками и налил себе бренди — не из желания выпить, а скорее просто для того, чтобы хоть чем-то занять себя. Он протянул графин Далзилу, но тот лишь покачал головой. Тогда Тони поставил графин на место, взял стакан и пошел к другому креслу.
— Итак, чем я обязан этому… неожиданному визиту? Оба прекрасно понимали, что говорить о каком-то удовольствии в данном случае было бы совершенно неуместно.
— Мы с вами довольно долгое время проработали вместе. Кивнув, Тони сел.
— Тринадцать лет. Но я больше не работаю на правительство…
Темные глаза Далзила, сощурившись, превратились в узкие щелки.
— Бывают такие дела, мой друг, в которых я не могу использовать менее опытных людей, а в данном конкретном случае ваш исключительный опыт делает вас настолько идеальным кандидатом, что было бы глупо упускать такой шанс!
— Но Бонапарт на острове Святой Елены, с французами покончено…
Далзил усмехнулся:
— Я имел в виду тот опыт, который вы приобрели, сотрудничая с Уитли, а также вашу превосходную способность всесторонне оценивать ситуацию и схватывать главное.
— Какая же именно ситуация беспокоит вас теперь?
— Смерть Раскина. — Далзил сосредоточенно наблюдал, как бренди в стакане, зажатом у него в руке, переливается янтарными огнями. — Дело в том, что когда мы стали разбирать его бумаги, в них обнаружились кое-какие подозрительные вещи… например, краткие сведения о кораблях, взятые из различных документов адмиралтейства. По всей видимости, они являются набросками для каких-то более официальных сообщений.
— И все это не имеет никакого отношения к его должностным обязанностям?
— Никакого. Уильям Раскин отвечал за сбор таможенных пошлин с торговых судов, поэтому имел доступ к внутренней информации; в его обязанности также входили расчеты ожидаемого времени прибытия судов в наши порты, но среди бумаг мы обнаружили также данные, относящиеся к движению кораблей через Ла-Манш, особенно на его входе и выходе. Для исполнения его непосредственных обязанностей такие подробности явно не требовались. — Далзил сделал паузу, затем добавил: — Самым неприятным во всем этом является то, что годы, которые охватывают эти записи, с 1812 по 1815-й.
— Так вот оно что! — Как и предсказывал Далзил, Тони сразу понял суть сделанного уточнения.
— Теперь вы понимаете, почему я здесь. И Уитли, и я — мы оба крайне заинтересованы в том, чтобы узнать, кто убил Раскина, а главное — почему.
Тони на минуту задумался, затем с неожиданным любопытством взглянул на гостя.
— Но почему именно я?
Конечно, он и сам вполне мог догадаться, однако ему хотелось услышать подтверждение своих мыслей.
— Потому что из многочисленных правительственных служб есть люди, так или иначе замешанные в этом деле. Маловероятно, что Раскин сам использовал полученную им информацию: скорее всего кто-то знал о том, что он имеет к ней доступ, и этот неожиданный субъект может до сих пор занимать достаточно высокую должность и знать всех оперативников Уитли. О вас же ему ничего не известно. — Далзил помолчал. — Правда, один-единственный раз вы все же сотрудничали с людьми Уитли, когда проводили операцию вместе с Джонатоном Хендоном и Джорджем Смейтоном. Они оба сейчас в отставке; слава Богу, живы и здоровы. Хендон занимался раньше морскими перевозками, однако с Раскином никаких контактов не имел — я это уже проверил. Последние несколько лет Хендон и Смейтон безвыездно жили в Норфолке, имея в Лондоне дела только чисто светские или чисто коммерческие. Резонно предположить, что ни один из них не представляет для вас угрозы, а из остальных сотрудников Уитли, насколько мне известно, больше никто не знал о том, кем на самом деле был Антуан Бальзак.
Тони кивнул в знак согласия. Антуан Бальзак составлял значительную часть его прошлого.
— Вдобавок ко всему именно вам довелось обнаружить труп. — Далзил встретился взглядом с Тони, — Так что выбор очевиден: вы — идеальная кандидатура.
Тони поморщился и заглянул в свой стакан. Ему казалось, что его снова настигло прошлое, и теперь это прошлое старается утащить его назад за собой; ему же идти туда определенно не хотелось. Но, увы, в данном случае Далзил был совершенно прав: именно его кандидатура является очевидно лучшей… и к тому же тут замешана, хотя и косвенно, Алисия Каррингтон… А уж Алисия-то как раз отнюдь не. являлась частью его прошлого!
— Ну, хорошо, — произнес, наконец, он, поднимая глаза. — Я постараюсь что-нибудь сделать. Возможно, мне удастся обнаружить какие-то связи…
Далзил кивнул и отставил стакан в сторону. — Уильям Раскин работал в главном здании министерства сборов и доходов, в Уайтхолле, — уточнил он и затем подробно описал само здание, нужный этаж и кабинет. — Я просил, чтобы у него в кабинете ничего не трогали, и надеюсь, к моей просьбе прислушались. Естественно, я не обзаводился никакими секретными допусками, так что дайте мне знать, если они вам понадобятся.
Тони слегка наклонил голову. Разумеется, Далзил прекрасно знал, что никаких секретных допусков бывший тайный агент просить не станет.
— Раскин снимал квартиру на Бери-стрит, в доме номер 23. Его имение, Кроутон-Холл, находится около Бледингтона в Глостершире, как раз у самой границы северного Оксфордшира, к юго-востоку от Чиппинг-Нортона — ближайшего к нему; торгового центра.
