Книга Время собирать камни, страница 87. Автор книги Елена Михалкова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Время собирать камни»

Cтраница 87

– Вить, посмотри-ка на меня, – негромко сказала она, но ее все услышали. Шесть пар глаз остановились на ней и замерли. Женька улыбнулась, подняла руку с зажатым в ней осколком зеркала и неторопливо провела себе по горлу. Раздался выстрел Капицы, но было поздно – Женя Басманова медленно оседала на пол, а из ее разрезанного горла толчками била темная кровь.

Тетя Шура подавилась криком. Коломеев хотел броситься к охотнику, но понял, что это бесполезно.

Женя Басманова лежала на полу в луже крови, растекавшейся, словно распускался диковинный цветок. Шесть человек стояли вокруг нее и молчали.

И все, что было слышно, – это лай собак за околицей и скрип входной двери, которую то закрывал, то распахивал ветер.

Двадцать лет назад

– Мишка, давай сильнее! – ветер трепал короткие Женькины волосы, и она с упоением подставляла ему лицо.

– Да ты с качелей свалишься!

– Не, не свалюсь. Миш, ну, пожалуйста!

– Миш, пошли, надо батяне помочь, – позвал Сенька. – Жень, да что ты как маленькая, ей-богу!

– Маленький у нас ты! – отозвалась Женька. – Ну еще чуть-чуть!

Сенька покачал головой, глядя на взлетающие в небо качели. Вот ведь ненормальная, целый день может на качелях болтаться. И Мишка тоже хорош – раскачивает и раскачивает. Вот им обоим батяня сейчас задаст!

– Мишка, пойдем! – Он вскочил с земли и направился к брату. – Вечером на костер собирались, еще не отпустят.

– Да брось, отпустят, – отозвался брат, с улыбкой наблюдавший за довольной Женькиной физиономией.

– Пошли, тебе говорят…

– Отвянь! – беззлобно предложил Мишка.

– Ах, так? Ну на тебе!

Сенька налетел на брата и сшиб его с ног. Мишка пытался вырваться, но Сенька прижал его к земле и с важным видом уселся верхом.

– Сенька, вот лошак, ну-ка пусти! – Мишка смеялся, и ему не хватало сил, чтобы сбросить Сеньку. Он попытался извернуться, но брат был начеку и навалился на него всей тяжестью.

– Ладно, ладно, – Мишка даже закашлялся, – фиг с тобой, пойдем.

Сенька недоверчиво глянул на него, потом начал вставать. Когда он поднялся на ноги, Мишка дернул его за штанину, так что Сенька брякнулся на попу, а сам вскочил и отпрыгнул в сторону.

– Ну Мишка! – жалобно протянул Сенька. – Ну не пустят же на костер, ну чего вы…

– Да сейчас идем, – крикнула Женька сверху. – Мишка, а если я прыгну, то до сарая долечу?

– Улетишь, – откликнулся вместо него Сенька, – как раз до навозной кучи!

– Ну тебя, – Женька спрыгнула с качелей и встала рядом с ними, счастливо улыбаясь. – А я еще вечером покатаюсь. Миш, покачаешь?

– Посмотрим. Да покачаю, конечно, – заторопился он, увидев ее нахмурившееся лицо, – куда ж я денусь. Ну, пошли, а то и впрямь не пустят вечером.

– Да, я же говорил… – заныл опять Сенька, и все трое скрылись в глубине двора.

Старые качели с давно облупившейся синей краской раскачивались вверх-вниз, вверх-вниз… Из дома вышла женщина, посмотрела на них, прищурившись, покачала головой. Потом вернулась в дом – уже пора было ставить обед. А через пять минут из-за сарая выскочила Женька, подбежала к качелям, залезла на них и стала раскачиваться сама, улыбаясь, взлетая с каждым разом все выше и выше.

* * *

То, как Тоня вышла, никто не заметил. Коломеев с седым опером по имени Михалыч записывали то, что рассказывал Виктор. Молодой паренек с нежным, словно у девушки, лицом сидел около тела, сосредоточенно что-то изучая и записывая в маленький блокнотик. Тетю Шуру Капица отпаивал невесть откуда взявшейся настойкой пустырника. «Это же моя, – вспомнила Тоня, – я для себя покупала». Она аккуратно прикрыла за собой дверь, сунула ноги в валенки и, как была, в одном свитере и джинсах, вышла на улицу.

Уже начало смеркаться. Тоня быстро прошла по саду, открыла калитку, перебежала через улицу, не чувствуя холода. Дверь была открыта. Она встала на пороге, глядя на сгорбившуюся фигурку у окна.

– Что встала? – раздался усталый старческий голос. – Проходи, присаживайся. Чайку хочешь?

– Чайку… – повторила Тоня, глотая слезы. – Умерла она, Степанида Семеновна.

– Знаю, – старушка наконец обернулась и, не глядя на Тоню, проковыляла в кухню. – А я себе, пожалуй, поставлю чайник-то. Догадалась я, догадалась. Смотрю в окошко, а не выходит никто. Ну, тут уж все понятно стало. Ой, что-то озябла я, должно быть, похолодало на улице.

– Как же вы могли? – плача, спросила Тоня. – Вы же все знали… и молчали.

– Я не молчала, – возразила старушка, появляясь в дверях с чайником. – Чайник-то у меня, оказывается, горячий… Я тебе что сказала? Сказала – уезжай отсюда, не надо тебе здесь оставаться. А ты мне ответила, голубушка, что муженька своего оставить не можешь. А я ведь тебя просила уехать, просила…

Она поставила на стол вазочку с печеньем, две чашки.

– Угощайся. Я чайку-то с травками заварила.

– Вы… – шагнула к ней Тоня. – Вы сумасшедшие все! Сумасшедшие! – Из ее горла вырвалось рыдание. – Столько человек умерли, такой смертью страшной, а вы чайку мне предлагаете! А ваша Женя… Она вас выгораживала, говорила, что вы ничего не знаете! А вы все знали, все! Наверное, это вы и придумали!

– Глупости говоришь, – спокойно заметила Степанида, разливая чай по чашкам. – Ничего я не придумывала, жила себе своей жизнью. А потом объявилась моя Женечка в таком вот виде странном. Я ее и не узнала. А как рассказала она мне про все, что случилось, про братьев своих, про родителей, тут уж я поняла, что не дело мне в стороне оставаться. Поселила ее у себя, вот и вся моя помощь была. Не я, так другой бы кто ей жилье дал. А так даже удобнее – и до вас ближе, и Женя при мне.

– Да у нее второй брат должен выйти через несколько лет!

– Никуда он не выйдет. Похоронила его Женя и оплакала. Нет больше Мишеньки, и Сенечки нет. А я ведь их любила, ребятишек. Своих-то бог не дал, так хоть с чужими повозиться… А теперь, значит, и Женечка моя вслед за ними ушла.

– Вы сумасшедшая, – повторила Тоня, с ужасом глядя на старуху. – Вас нужно в тюрьму посадить.

– Посади, посади, – кивнула Степанида. – Все одно мне помирать скоро. Да только ведь тебе, Тоня, никто не поверит. Все слышали, что Женька сказала, – не знала я ни о чем. Жалко, не успела она…

– Да за что?! – выкрикнула Тоня. – Что вы все так ополчились против Вити?! С Женей понятно, а вы-то тут при чем?!

Старуха подняла к ней строгое морщинистое лицо и покачала головой.

– Ай-яй-яй! Ничего ты, красавица, не поняла и не почувствовала. Таким, как твой Витя, не должно быть жизни. Он страшнее, чем Графка покойный, потому что тот алкаш был спятивший, а Витя твой разумнее разумного. И с разумом все делает. И Андрею бедному, Машиному сынку, он жизнь разрушил, и все почтальоново гнездо загубил… Муж твой умный, от ума все его и горести. А сказать вернее, не его – других. Ему-то чего, как жил, так и живет, и совесть его не грызет… Вон, даже дом почтальонов догадался купить, хотя по его милости он пустой стоял, а хозяева в могилах.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация